они стали единым целым.
— Твоя мать была счастлива, когда Эстель пришла в восторг от Томаса, — вспомнила Эшли, прижимаясь головой к его груди.
— Еще больше она обрадовалась, когда мы сообщили ей день нашей свадьбы, — прошептал Витор.
Наступила полночь. Они нежились в его постели. Только что они опять любили друг друга, на этот раз еще медленнее, еще восхитительнее.
— Известие порадовало моих родителей и брата, — вспомнила она недавние телефонные разговоры.
Он нежно гладил ее длинные светлые волосы, которые чуть раньше своими прикосновениями вызывали у него мучительно-сладкие ощущения.
— Следующий вопрос, который нуждается в решении, — это где мы будем жить.
Эшли взглянула на него и проронила:
— С радостью перееду в Лиссабон. Мне нравится Алгарве, но…
— Тогда там мы и будем жить. Мой бизнес будет поделен на два района, и оба меня устраивают. А в Алгарве ты сможешь и дальше заниматься своим делом. Если хочешь, конечно.
— Хочу. По крайней мере некоторое время. Пока у нас не появится еще одно дитя. — Она куснула его грудь. — Тогда ты будешь у самых истоков — с бессонными ночами, кормлениями через каждые четыре часа и постоянной переменой пеленок.
— Едва могу дождаться. Однако нельзя ли отсрочить это счастье года на два?
— Почему бы и нет? — ответила Эшли, теснее прижимаясь к нему.
— Как ты посмотришь на то, что мы переедем в большую виллу, строящуюся в Прае-ду-Карвуэйру? — поинтересовался Витор. — Она будет готова через два месяца, а до тех пор мы можем пожить в твоем доме.
— И принимать вместе ванны при свечах?
— Каждый вечер, — подтвердил Витор. — В помещении конторы, которую мы купим в деревне, ты сможешь устроить свою студию и мастерскую.
— Это было бы идеально. — Эшли кивнула. — Ты говорил, что выселишь меня из моего дома, и добился своего.
— Всего-то и нужно было что жениться на тебе, — прошептал он и снова принялся целовать ее. — Я посажу несколько миндальных деревьев в саду, на случай, если ты вдруг начнешь тосковать по родине.
— Не начну, — сказала Эшли. — При условии, если ты будешь крепко меня обнимать.
— Я буду обнимать тебя всю жизнь, meu amor, — улыбаясь, заверил ее Витор.
