– Мне нравится.
– Скажи, что она была полна жизни и у нее было большое сердце.
– Не большое, а
– Неправда. – Мик коснулся ее руки.
– Я скажу, что ты была идеалисткой, – решил Корбетт.
Джои нахмурилась:
– Это синоним «наивной».
– Да, и не забудь сказать, что у нее были шикарные ноги, – напомнил Странахэн.
– Что ж, почему бы и нет? – фыркнул Корбетт.
Джои закрыла уши руками:
– А ну, прекратите немедленно.
Времени не хватило, и Корбетт не смог найти хор, поэтому пришлось удовольствоваться гитарным трио.
– Они исполняют фолк-мессу в католической церкви Лайтхаус-Пойнт. Священник говорит, они вполне пристойны.
– Что, если Чаз не придет? – спросила Джои.
Корбетт задрал свой рыжеватый подбородок и выпустил кольцо дыма:
– О, он придет. Он знает, как плохо это будет выглядеть, если он не явится.
Странахэн согласился:
– Сейчас он до смерти боится сделать неверный шаг. Ему теперь осталось только до упора играть безутешного вдовца.
– Господи, как бы я хотела посмотреть, – протянула Джои.
Странахэн уставился на нее:
– Даже и думать забудь. Ты обещала.
– Но я могу так загримироваться, что он ни за что меня не узнает.
– Джои, это же не «Шоу Люси»[61], – сказал ее брат. – Парень пытался тебя убить.
Некоторое время она молчала, потягивая вино и поглаживая лоснящуюся шею Селя. Солнце скрылось за горизонтом, и небо над заливом Бискейн меняло окрас с золотого на розовый, с розового – на пурпурный. Джои думала, что ее муж наденет на службу. Где сядет. Что может сказать ее друзьям. Заметит ли Розу на передней скамье. «Разумеется, он заметит Розу».
– Да, это был первоклассный закат, – признал Корбетт и щелчком выбросил сигару в воду. Шипение разбудило добермана. Корбетт свистнул, и собака поднялась на ноги.
Странахэн тоже встал.
– Давайте-ка еще раз посмотрим видео.
Корбетт отметил, что вышло на удивление хорошо, учитывая, что снимали с одного дубля.
– У вас обоих есть будущее на телевидении.
– Слушайте, я тут подумала. – Джои встала и разгладила юбку. – А вдруг Чаз собирается что-нибудь сказать на службе? Вдруг этот придурок считает, что должен встать и толкнуть речь?
– Уверен, он как раз ее готовит, – подтвердил Корбетт. – Я уже оставил ему сообщение на автоответчике. Сказал, что у него будет пять минут, чтобы поведать всем с амвона, какой святой женщиной ты была. Велел ему хорошенько постараться.
Капитан Галло указал на банки на столе Карла Ролваага:
– Это самые плохие анализы мочи, какие я только видел за свою жизнь.
Из уважения к его чину Ролвааг изобразил смешок:
– Это просто вода.
– И где она побывала? В кишках усопшего буйвола?
– Вода из Эверглейдс. – Детектив собирался спрятать банки в столе, дабы избежать как раз такого разговора. Обычно Галло обедал существенно дольше, но, видимо, сегодня дежурная девка его продинамила.
Капитан с отвращением таращился на мутное содержимое банок:
– Боже, там внутри всякие жуки плавают и какое-то дерьмо.
– Точняк, – подтвердил Ролвааг.
– Могу я спросить, какого черта оно тут делает?
В отличие от большинства детективов, Ролвааг не любил врать капитану Галло в лицо, даже когда это было в высшей степени разумно. Но на сей раз он попытался.
– Это для моих змей. В водопроводной воде слишком много химикалий, – объяснил Ролвааг. – Всякие там
