– Хорошая мысль. Хочу, чтоб ты посмотрел на этот «хаммер», – согласилась Джои.
– А вот я, – сказал Странахэн, – хочу посмотреть на чувака, который на государственной зарплате способен выложить шестьдесят штук наличными за тачку.
Старшину звали Янси.
– Вот о чем я говорила, – сказала она.
Четыре тюка были выложены в ряд на полу камеры. Подмокшая марихуана сильно и приторно пахла.
Янси указала на третий тюк. Карл Ролвааг наклонился, чтобы рассмотреть поближе.
– Странно, да? – сказала старшина.
Упаковка была повреждена в двух местах. Ролвааг осторожно обвел складки ткани колпачком шариковой ручки. И там и там – узкие продольные бороздки, некоторые настолько глубокие, что мешковина вспорота насквозь.
– Могу я попросить вас об одолжении? – Детектив поманил Янси.
Старшина послушно шагнула вперед. Ролвааг взял ее левую руку и положил ее на одну из рытвин в тюке. Потом взял правую руку и накрыл ею вторую рытвину. Совпало почти идеально, под каждым пальцем Янси – складка.
– Что скажете? – спросил Ролвааг.
Янси окаменела.
– Это не я, сэр. Честное слово, – заговорила она. – Все так и было, когда мы его нашли.
– Успокойтесь, – произнес детектив. – Я вам верю.
– Вы попросили сообщать обо всем необычном, что мы увидим или обнаружим, – сказала она. – Все необычное – вот что вы сказали.
– Верно, и это очень нам поможет. Я вам безмерно благодарен.
– Всегда рады помочь, сэр.
– И где нашли этот тюк?
– В бухте Энджелфиш, – ответила Янси.
– Что, правда? Путь неблизкий.
Это означало, что Джои Перроне очутилась в воде намного раньше, чем заявил ее муж.
– Еще две маленькие просьбы, – сказал Ролвааг Янси. – Обычно вы сжигаете всю конфискованную марихуану, так?
– Да, сэр, мы передаем всю контрабанду федеральным экспертам. Они ее сжигают, – подтвердила старшина.
– Скажите им, чтобы этот тюк не трогали, – велел Ролвааг. – Пометьте его как улику и поместите в безопасное место.
– Как улику. Есть, сэр.
– А во-вторых, есть у вас пинцет и пластиковый пакет?
– Позвольте, я поищу в медпункте, – сказала Янси. Когда она ушла, Ролвааг уселся на один из оставшихся тюков и яростно высморкался. Он страдал от аллергии на пыльцу и плоды целой кучи растений, и мокрая марихуана по его личной шкале стоила все десять баллов.
На стене камеры было нацарапано слово «Libertad!», и детектив задумался, кто мог его написать и куда несчастного ублюдка депортировали. Ролвааг ненавидел Южную Флориду, но нелишне напоминать себе о местах не столь отдаленных, которые гораздо хуже, местах, по сравнению с которыми Хайалиа покажется Изумрудным городом страны Оз.
Старшина Янси принесла то, что он просил. С помощью пинцета Ролвааг начал дотошно исследовать каждую канавку на мешковине. Почти сразу он нашел улику, которую надеялся найти.
– Не могли бы вы открыть пакет? – попросил он.
– Да, сэр. А что вы нашли?
Детектив крепко зажал улику пинцетом и показал старшине.
– Это что, кончик ногтя? – спросила она.
– Похоже на то. Я почти уверен, что женского.
– Получается, она пыталась вскрыть тюк?
– Нет. – Ролвааг уронил кусочек ногтя в пакет. – Она цеплялась за жизнь.
Старшина Янси поглядела на рытвины, и Ролваагу показалось, что она содрогнулась.
– Сэр, может, это женщина… могла это сделать женщина, которую мы искали? Та, что пропала с круизного лайнера?
Детектив подтвердил, что могла.
– Дико, – тихо произнесла Янси. – Ужас как дико.
– Да, дико. – Ролвааг вернулся к мокрому тюку. – Посмотрим, есть ли тут еще что-нибудь.
