штанов.
– Или мы можем попробовать быть друзьями, – сказала Эмбер. – Как по-твоему, справишься?
– Конечно. – В ушах у него гудело. Он хлопнул по ним.
– Мошки, – заметила Эмбер. И отогнала их.
– Спасибо.
– Так мы договорились? – Она протянула руку. Пухл взял ее. На какое-то мгновение он решил было повалить Эмбер и трахнуть прямо тут, но передумал. Ебать холодный мешок грязи – приятного мало, даже если этот мешок выглядит как кинозвезда. Он подумал: черт, проститутки хоть ведут себя так, будто им нравится.
– А какие ж тебе тогда парни по душе? – спросил он. – Твой-то дружок тоже не ахти какой вежливый.
– Иногда он перебарщивает, – сказала Эмбер.
– А чего ж ты с ним? Никак богатый?
– У него все в порядке. – Большая жирная ложь.
– Спорим, я побогаче буду, – заявил Пухл.
– Ну да, конечно.
– А насчет четырнадцати миллионов чертовых долларов что скажешь?
Фонарь выключился. В темноте он услышал слова Эмбер:
– Врешь. – Запах ее духов стал сильнее, будто она шагнула ближе.
– Нет, не вру. Четырнадцать миллионов.
– Расскажи-ка мне о них.
Между проплывающими облаками появился просвет, и несколько мгновений Пухл видел ее глаза в свете звезд. Он будто рывком вернулся в жизнь – рука с клешней сама собою поползла к паху.
Эмбер сказала:
– Может, прогуляемся завтра. Только ты и я.
– Я за. – От возбуждения у него закружилась голова. Потом Эмбер заговорила шепотом:
– Да, у меня есть для тебя кое-что. – Она взяла его неповрежденную руку – прижатую к боку, – нежно раскрыла ладонь и положила в нее что-то мягкое.
Даже в темноте Пухл понял, что это.
Ее оранжевые форменные шорты.
– Маленький символ нашей дружбы, – сказала она.
Двадцать один
После полуночи зарядил холодный дождь, шлепавший по листьям. Бодеан Геззер свернулся у шипящих углей, где и отрубился в изнеможении. Пухл растянулся на кокпите «Настояшшей любфи». К груди он прижимал форменные шорты Эмбер, пивную бутылку и тюбик полиуретанового корабельного клея, на который наткнулся, шаря под настилом. Он отгрыз пластиковый ниппель и сунул клей в бумажный пакет из магазина, оставив место для головы. Эмбер подумала, что шторм Пухла вряд ли разбудит – тот храпел как паровоз.
Фингал стоял на страже, мокрый и несчастный. Эмбер развернула брезент и растянула его на мангровых ветках как навес. Вытащила Фингала из-под дождя со словами:
– Помереть собрался?
– Нет, мне нельзя садиться.
– Не смеши.
– Но полковник выставил меня охранять.
– Полковник спит без задних ног. Расслабься. Что это у тебя за ружье? Уродливое какое.
– «ТЕК-9», – сказал Фингал.
– Мне его даже в руки было бы страшно взять.
– Ерунда.
– Уж точно покруче отвертки.
– Мне больше «АР-15» нравится, – ответил Фингал. Ветер рвал края брезента. – Боже, погода – отстой. Слышишь?
– Это просто волны.
– Надеюсь. – За деревьями был различим силуэт лодки у кромки воды. Пухл бросил якорь в узенькой протоке, шедшей вдоль берега. – Типа, видимость нулевая, – заметил Фингал.
Эмбер мигнула фонарем ему в лицо.
– Просто на всякий случай, – сказала она.
– Только не говори мне, что собираешься сбежать.
