От ее прикосновения мэр покрылся гусиной кожей; он застенчиво улыбнулся и отвел взгляд. Перед ним предстала мимолетная непристойная фантазия: синие ногти Джолейн медленно царапают его бледные, покрытые шрамами от прыщей лопатки.
Она сказала дразнящим тоном:
– Вы пришли сюда, чтобы сказать мне что-то, Джерри. Так давайте уже это услышим, пока мы с вами оба не померли от старости.
– Да, хорошо. В город едет газетный репортер. Из «Реджистера». У него забронирована комната в мотеле – мне сказала миссис Хендрикс.
– На сегодня?
– По ее словам. В любом случае ему нужен выигравший в лотерею. Чтобы написать очерк, я так думаю.
– А, – произнесла Джолейн.
– Беспокоиться не о чем. – Будучи мэром, Джерри Уикс имел опыт обращения с прессой. – Они любят писать про обычных людей, которые добились успеха.
– В самом деле. – Джолейн поджала губы.
– Они это называют «человеческий интерес». – Мэр хотел уверить ее, что в интервью нет ничего страшного. Он надеялся, что, раз на кону имидж Грейнджа, она будет отзывчивой и дружелюбной.
– Мне обязательно с ним говорить? – уточнила Джолейн.
– Нет. – Сердце Джерри Уикса ушло в пятки.
– Потому что мне моя частная жизнь дорога.
– Ему не обязательно входить в дом. Вообще-то лучше ему этого не делать. – Мэра беспокоило черепашье хобби Джолейн и то, как жестоко может пошутить над ним нахальный городской репортер. – Скажем, вы могли бы встретиться с ним в ресторане в «Холидей Инн».
– Ммм, – отозвалась Джолейн.
Зазвонил телефон на кухонной стене. Джолейн встала:
– У меня кое-какие дела. Спасибо, что заглянули.
– Я просто подумал, вам стоит знать, что ждет впереди, – ответил Джерри Уикс. – Выигрыш в «Лотто» – очень серьезная новость.
– Надо полагать, – сказала Джолейн.
Мэр попрощался и вышел. Направляясь от крыльца к подъездной дорожке, он слышал, как телефон Джолейн все звонил, звонил и звонил.
Пухл сказал, что нужно ехать прямиком в Таллахасси и потребовать свою половину 28 миллионов долларов джек-пота настолько быстро, насколько это вообще в человеческих силах. Бодеан Геззер ответил – нет, не сейчас.
– У нас есть сто восемьдесят дней, чтобы забрать деньги. Это целых шесть месяцев. – Он загрузил холодную упаковку на двенадцать банок пива в пикап. – А сейчас надо найти второй билет, пока никто его не обналичил.
– Может, они уже успели. Может, уже слишком поздно.
– Не думай обо всем так плохо.
– В
Бод расстелил полосатое пляжное полотенце на пассажирской половине переднего сиденья, чтобы защитить новую обивку от ружейной смазки и пота, которые составляли естественный Пухлов маринад. Пухл на эту предосторожность слегка обиделся, но ничего не сказал.
Несколько минут спустя, мчась по автостраде, Бод Геззер подвел итог своего плана:
– Врываемся туда, крадем билет и сматываемся.
– А если мы его не найдем? – спросил Пухл. – А если его хорошо спрятали?
– Опять снова-здорово.
– Я по уголовщине в тюрягу не хочу.
– Да успокойся ты, черт побери!
– Господи, мы ж миллионеры, – продолжал Пухл. – Миллионеры ни к кому в дома не лазят!
– Нет, но все равно воруют. Только у нас в ходу ломы, а у них – евреи и портфели.
Бод был прав, как обычно. Пухл с «бадвайзером» принялся над этим размышлять.
– Эй, я в тюрягу тоже не хочу, – сказал Бод. – Если нас обвинят и засадят, кому перейдут Белые Повстанцы?
Братство Белых Повстанцев – так Бодеан Геззер решил назвать свое новое ополчение. Пухла название не волновало – вряд ли им придется печатать визитки.
– Слышь, ты дочитал книгу, что я тебе дал? – спросил Бод. – Как стать тем, кто выживет?
– Нет, не дочитал. – Пухл не продвинулся дальше поедания жуков и всего такого. «Как отличить ядовитых насекомых от съедобных». Твою бога душу мать.
– Я не нашел там главы про говяжью вырезку, – проворчал он.
