– Уже недолго, – беспечно сказала Кэти. – Но нам все равно нужно сделать пару остановок. Одну на заправке.
– А вторую где?
– Кое-что особенное. Увидите.
Двадцать девять
Утром 6 декабря Клара Маркхэм приехала в свое агентство недвижимости, чтобы завершить сделку с покупателем владений, именуемых Симмонсовым лесом. Бернард Сквайрз, инвестиционный менеджер «Международного центрального союза бетонщиков, шпаклевщиков и облицовщиков Среднего Запада», уже ждал на стоянке. Когда Клара Маркхэм отперла дверь, появилась Джолейн Фортунс – джинсы, трикотажная рубашка, солнечные очки персикового оттенка и бейсболка. Ногти она покрасила в сверкающий оранжевый цвет.
Щеголеватый Сквайрз забеспокоился – он перекидывал портфель из кожи угря из одной руки в другую. Клара Маркхэм представила их и включила кофеварку.
– И как путешествие, Джо? Куда ездила? – спросила Клара.
– На природу.
– В такую-то погоду!
– Да ладно, солнц, зато мошкары не было. – Джолейн быстро сменила тему: – А как там мой приятель Кении? Как его диета?
– Мы сбросили два фунта! Я перевела его на сухой корм, как ты предлагала, – гордо сообщила Клара Маркхэм.
Она передала чашку кофе Бернарду Сквайрзу, тот сдержанно поблагодарил. – Кении – мой голубой перс, – объяснила агентша. – Джо работает в ветеринарной клинике.
– Надо же. А у моей сестры сиамец, – сказал Сквайрз исключительно из вежливости.
Джолейн Фортунс сдернула темные очки и с улыбкой обернулась к нему. Он едва скрывал раздражение. И вот
Клара Маркхэм уселась за стол, незахламленный и безукоризненно чистый. Джолейн Фортунс и Бернард Сквайрз расположились на стульях с прямыми спинками, почти бок о бок. Поставили кофейные чашки на отделанные пробкой подставки.
– Начнем? – спросила Клара.
Сквайрз без предисловий раскрыл портфель на коленях и передал ей пачку документов стандартного формата. Клара бегло взглянула на титульный лист. Специально для Джолейн вслух заметила:
– Предложение профсоюза – ровно три миллиона, двадцать пять процентов наличными. Мистер Сквайрз уже внес депозит-задаток, который мы положили на счет условного депонирования.
Они взвинтили ставки, с тоской подумала Джолейн. Сволочи.
– Джо?
– Я предлагаю три и один, – объявила она. – И тридцать процентов вперед.
Она уже побывала в банке с утра пораньше. Том оказался прав – молодой вице-президент в дизайнерских подтяжках не задумываясь предложил открытую кредитную линию для возмещения любой недостачи по первому взносу за Симмонсов лес.
– Мисс Маркхэм, – вмешался Сквайрз, – я не привык к подобной… неформальности. Предложения такого размера обычно представляются в письменной форме.
– Мы в маленьком городке, Бернард. И потом, это же вы торопитесь, – приторно улыбнулась Клара.
– Это мои клиенты, вы же понимаете.
– Разумеется.
Джолейн Фортунс решила, что не даст себя запугать.
– Клара знает, что я держу слово, мистер Сквайрз. Не кажется ли вам, что так дело пойдет быстрее для всех троих?
На лице инвестиционного менеджера мелькнуло презрение.
– Отлично, быстрее так быстрее. Мы поднимаем до трех миллионов с четвертью.
Клара Маркхэм слегка отодвинулась:
– Вам разве не нужно позвонить своим людям в Чикаго?
– В этом нет необходимости, – с ледяной любезностью отозвался Сквайрз.
– Три и три, – сказала Джолейн. Сквайрз беззвучно закрыл портфель:
– Это может продолжаться сколько вашей душе угодно, мисс Фортунс. Пенсионный фонд предоставил мне поразительную по масштабам самостоятельность.
– Три и четыре. – Тревога постепенно сменялась испугом. Сквайрз – акула, думала Джолейн, и это его работа.
– Три и пять, – парировал Бернард Сквайрз. Теперь настал его черед улыбаться. Девчонка быстро теряла почву под ногами. «И чего же я так дергался? – недоумевал он. – Жутковатая дыра, а не город, зря я поддался». – Видите ли, профсоюз привык доверять моему мнению в подобных вопросах. Застройка и все такое. Переговоры они оставляют мне. Ценность такого участка, как этот, определяется рынком в каждый конкретный день. А сегодня рынок, если начистоту, имеет место быть весьма неплохим.
