Кроум подумал: «Ой-ё. Ремесленная выставка. Я убью
этого кретина, если он заставит меня освещать еще одну ремесленную выставку».
Но Синклер спросил:
– Ты играешь в лотерею, Том?
– Только если на кону миллионов сорок баксов или типа того. Меньше – овчинка выделки не стоит.
Синклер, зацикленный на своем, никак не отреагировал:
– Вчера вечером выиграли двое. Один в округе Дейд, другой – в Грейндже. Мой зять знает эту женщину. Ее фамилия – только не падай! – Фортунс.
Том Кроум застонал про себя. Вполне типичный заголовок для Синклера: ФОРТЕЛЬ ФОРТУНЫ: ЛЕДИ ФОРТУНС ВЫИГРЫВАЕТ В ЛОТЕРЕЮ!
Тут тебе и ирония. Тут тебе и аллитерация.
А заодно тут тебе и пустая, моментально забывающаяся статья. Синклер называл их «неунывайками». Он верил, что миссия его отдела в том, чтобы читатели могли забыть обо всех мерзостях, что встречали в прочих разделах газеты. Он хотел, чтобы читатели не унывали, о чем бы ни шла речь – об их жизни, религии, семьях, соседях или мире в целом.
Однажды он вывесил служебную директиву, излагающую философию написания подобных очерков. Кто-то – Синклер подозревал Кроума, – прибил к директиве дохлую крысу.
– Сколько она выиграла? – спросил Кроум.
– Всего разыгрывалось двадцать восемь миллионов, так что ей досталась половина. Что скажешь, Том?
– Посмотрим.
– Она работает в ветеринарке. Родди говорит, она любит животных.
– Очень мило.
– К тому же она черная.
– Ааа, – сказал Кроум. Белые редакторы, курировавшие газету, обожали позитивные истории о меньшинствах. Синклер явно предвкушал премию в конце года.
– Родди говорит, она с придурью.
– А Родди, выходит, твой зять? – переспросил Кроум. Информатор хренов.
– Верно. Он говорит, она та еще штучка, эта Джолейн Фортунс. – На самом деле в голове Синклера плясал другой заголовок: ФАВОРИТКА ФОРТУНЫ!
Том Кроум спросил:
– Этот тип, Родди, – он женат на твоей сестре?
– Джоан. Да, женат, – раздраженно ответил Синклер.
– Какого черта твоя сестра забыла в Грейндже?
Грейндж был городишко, где останавливались дальнобойщики, известный своими чудесами, стигматами, явлениями Господними и плачущими Мадоннами. Обязательное место для посещения у туристов- христиан.
– Джоан учительница. Родди госслужащий, – ответил Синклер, желая дать понять, что они не шизики, а вполне ответственные граждане. Он вдруг заметил, что вспотели ладони – слишком долго беседовал с Кроумом.
– Эта Леди Фортуна, – спросил Кроум, издевательски глумясь над неизбежным заголовком, – она тоже повернута на Иисусе? Я как-то не в настроении для проповедей.
– Том, я, честно сказать, понятия не имею.
– Короче, она, я так думаю, вещает, что эти счастливые числа послал ей Христос, и точка. И я возвращаюсь домой. Это понятно?
– Родди ничего такого не говорил.
Кроум торжественно пошел с туза:
– Подумай, сколько писем мы получим…
– Ты о чем? – Синклер ненавидел письма почти также, как телефонные звонки. Лучшие статьи – те, что не вызывают у читателей никакой реакции. – Какие еще письма? – спросил он.
– Тонны писем, – пообещал Кроум, – если хоть словом обмолвимся, что Иисус пробавляется сведениями о выигрышах. Представляешь? Черт, да тебе, может, Ральф Рид [3] напишет собственной персоной. А потом они начнут бойкотировать наших рекламодателей.
– Давай-ка не будем смотреть на вещи под таким углом, а? – решительно отрезал Синклер. – Ни при каких условиях. – И после паузы: – Может, это и не такая уж сенсационная идея…
Том на другом конце улыбнулся:
– Я съезжу в Грейндж сегодня днем. Все проверю и дам тебе знать.
– О'кей, – сказал Синклер. – Съезди и проверь. Нужен телефон моей сестры?
– Необязательно, – ответил Кроум.
