— Полегче, Эд…
— Полегче с этим сукиным сыном? — взорвался тот. — Полегче с этой долбаной сволочью?..
— Мы полиция, — напомнил Могильщик, — а не суд.
— Закон существует для того, чтобы защищать невиновных, — сказал Гробовщик, но волю рукам не дал.
— Слышал, парень? — хмыкнув, обратился Могильщик к Дику.
Дик собирался уже что-то ответить, но, похоже, передумал.
— Вы тратите время зря, — сказал он вместо этого. — «Назад в Африку» — честное движение, а насчет этой перестрелки могу сказать одно: я проходил мимо и хотел помочь умирающему.
Гробовщик повернулся и подошел к стене. Он шлепнул по ней ладонью с такой силой, что шлепок напомнил выстрел. Если бы не Могильщик, он в два счета свернул бы шею этому сукину сыну. У Могильщика на шее набухли вены.
— Дик, ты нас не доводи, — сказал он срывающимся голосом. — А то мы отходим тебя револьверами, покаты не испустишь дух, и пойдем под суд.
Судя по выражению лица, Дик ему поверил, но промолчал.
— Мы догадываемся, что это за движение. Мы подняли досье ФБР на Четыре-Четыре и Фредди. Мы получили данные из округа Кук на Барри и Элмера. И твое тюремное дело у нас тоже имеется. Мы знаем, что денег у тебя нет, иначе бы тебя и след простыл. Но у тебя есть ключ…
— Какой ключ? — спросил Дик.
— Тот, что отворяет дверь, за которой деньги.
— Я невиновен, — сказал Дик, качая головой.
— Слушай, падла, — прохрипел Могильщик, — ты все равно сел, и крепко. У нас есть доказательства.
— От кого?
— От Айрис.
— Если она сказала вам, что «Назад в Африку» — мошенничество, то она лживая сука, и я так ей это и скажу.
— Договорились, — сказал Могильщик.
Через минуту в камере появилась Айрис, а с ней лейтенант Андерсон и двое белых детективов.
Она подошла к Дику, взглянула ему в глаза и сказала:
— Он убил Мейбл Хилл.
Лицо Дика исказила ярость, он кинулся на нее, но белые детективы вовремя его удержали.
— Мейбл поняла, что «Назад в Африку» — сплошное надувательство, и собиралась рассказать об этом полиции. Она потеряла мужа, потеряла деньги и хотела свести счеты с этим… — Она говорила так, словно сама верила этому.
— Лживая шлюха! — крикнул Дик.
— Когда я заступилась за него, она набросилась на меня, — продолжала Айрис. — Я стала защищаться. Он схватил меня сзади, вложил в руку револьвер и выстрелил. Когда я пыталась отобрать у него оружие, он сбил меня с ног, а сам убежал.
Дик позеленел. История получилась убедительная. Он понимал, что если она повторит ее в суде, скорбным голосом, запинаясь, глядя в пол, одетая в черное, то ей поверят. Тем более что у него было криминальное досье, а у нее нет. Он вообразил электрический стул в Синг-Синге, а на нем себя.
— Сколько они тебе заплатили? — только и спросил он ее.
Пропустив вопрос мимо ушей, она продолжала:
— Поддельные документы, которые подтверждают, что «Назад в Африку» — жульничество, спрятаны в нашей квартире, под переплетом книги «Пол и раса». Пока, говно, — сказала она Дику и повернулась, чтобы уйти.
Белые детективы переглянулись, потом уставились на Дика. Андерсон был явно смущен.
— Ну как, приятель? — скрипучим голосом спросил Дика Гробовщик.
Могильщик двинулся к двери с Айрис. Передавая ее конвоиру, он подмигнул ей. Сначала она удивилась, потом подмигнула в ответ, и конвоир ее увел.
Дик совсем увял. На лице его появилось выражение не боли и не страха, а безнадежности, как у приговоренного к смерти, который вот-вот отправится на электрический стул. Ему бы не помешал сейчас священник.
Андерсон и белые сыщики удалились, не глядя на Дика.
Оставшись наедине с Диком и Гробовщиком, Могильщик сказал:
— Давай ключ и забудем про убийство.
Дик взглянул на него как бы издалека. Он словно потерял интерес к происходящему.
— А ну вас, — только и сказал он.
— Тогда дай нам восемьдесят семь тысяч, и мы вообще все забудем.
— Отстаньте.
Они вызвали конвоира и велели увести Дика в камеру.
— Сдается мне, мы что-то упустили, — сказал Могильщик.
— Похоже, но что? — отозвался Гробовщик.
Они были в кабинете Андерсона и говорили об Айрис. Как обычно, Могильщик примостился на краю стола лейтенанта, а Гробовщик держался в тени у стены.
— Ей теперь не отвертеться, — сказал лейтенант.
— Может быть, — согласился Могильщик. — Но перепугала она его лихо.
— А что толку?
Могильщик в ответ только грустно посмотрел, а Гробовщик признал:
— Толку никакого.
— Как неприятно смотреть, когда люди бросаются друг на друга, как хищники, — сказал со вздохом лейтенант.
— А что вы хотите? — подал голос Могильщик. — Пока есть джунгли, будут и хищники.
— Помните негра-таксиста, который подобрал трех белых и одну цветную женщину у бара «Парадиз», сразу после того как разбились грузовики? — спросил Андерсон, меняя тему.
— И отвез их в Бруклин? Надо бы потрясти его…
— Бесполезно. Ребята из «убийств» уже возили его в морг. На всякий пожарный. И он опознал троих убитых. Он их и вез.
Могильщик привстал, Гробовщик отделился от стены. Какое-то время они молча размышляли над услышанным, потом Могильщик сказал:
— Это должно что-то прояснить, но не проясняет.
— Похоже, и у них денег не было, — сказал Гробовщик.
— Кто же они такие?
— Откуда мне знать? Я не видел тех, кто успел удрать, — сказал Гробовщик.
Андерсон стал листать отчеты у себя на столе.
— «Линкольн» нашли пустым на Бродвее, у 125-й улицы, там, где проходит мост метро. Внутри было две винтовки. А на машине следы от ваших пуль.
— И что?
— Стрелков не нашли, но ребята из «убийств» кое-что разнюхали. Мы знаем, кто они, и далеко эти парни не уйдут.
— Не беспокойтесь, птички не улетят, — сказал Гробовщик.
— Они не перелетные птицы, а тюремные пташки, — добавил Могильщик, — и пора им возвращаться домой.
— А нам идти поесть, — подхватил Гробовщик. — Мой желудок посылает сигналы тревоги.
— Верно, — согласился Могильщик. — Как заметил Наполеон, женщина думает сердцем, а мужчина желудком. А нам надо очень крепко подумать.
— Как фамилия этого Наполеона? — рассмеялся Андерсон.
— Наполеон Джонс, — сказал Могильщик.
