обсерватории. Омар исправил по поручению султана календарь, он создавал научные труды и писал удивительно прекрасные стихи: «Что стоит сон, когда благоухают розы, влюбленные?»
И тогда Хасан напомнил назымульмульку о его обещании. Он был представлен при дворе и наделен высокооплачиваемыми должностями. Но у Хасана имелись другие цели. Под маской верноподданнического рвения он изучал своих будущих врагов в непосредственной близости. При этом он вел такие провокационные речи, что друг предупредил его: «Ты играешь своей жизнью». Говорят, Хасан ответил ему: «Мне нужны только два верных последователя, не боящихся смерти, и дни турецких псов сочтены».
Хасан отправился в Каир, в оплот исмаилитов, чью веру он принял. Три года он провел в подвластной области халифа Мустанзира. Халифат фатимидов с исмаилитскими корнями был для него родиной истинной веры, плацдармом против иноземного господства турецких сельджуков и ненавистного суннитского халифата Аббасидов в Багдаде. Только здесь, в Каире, еще существовал неподдельный ислам, который восходит к самому пророку по прямой линии наследования. Насколько важен Хасану правоверный порядок наследования, проявилось в споре за халифат. Этот спор разбил исмаилитов на два лагеря. Хасан встал на сторону старшего принца Низара и сделался тем самым предводителем приверженцев Низара. Низариты, более известные как ассасины.
Аль-Мансур сделал долгую паузу и осушил до дна свой бокал.
Внизу в вади завыл дикий пес.
- А что было дальше? – спросил Орландо.
- Хасан искал себе приверженцев во всем халифате. Он собрал их вокруг себя, чтобы переделать этих людей по своему образцу. Его харизматическое превосходство, видимо, было сверхъестественным. Одурманив сознание своих агентов, он отправлял их в самые отдаленные деревни, чтобы навербовать там новых союзников. Секта приверженцев принца Низара росла быстрее, чем бамбук во время дождя. Целью Хасана было посадить на трон Низара и править от его лица. Конечно, эти действия Хасана не остались не замеченными его врагами. Сельджуки, и прежде всего назымульмульк, начали безжалостную борьбу против приверженцев Низара. За Хасана ибн Саббаха было объявлено вознаграждение. Друзья стали врагами. Постоянно в бегах, скрываясь у преданных ему людей, он отошел в лежащую в стороне провинцию Даилам. Здесь, юго-западнее Каспийского моря, старый лис – ему было тогда уже не меньше пятидесяти, – подыскивал себе безопасное логово. Он нашел таковое в горной крепости Аламут, неприступной, как орлиное гнездо.
После того, как его последователи обратили некоторых жителей крепости в истинную веру, Хасан заслал их туда шпионами.
Под чужой личиной он завоевал остаток гарнизона для дела приверженцев Низара Когда же он, наконец, объявил свое имя, то крепость сдалась ему без кровопролития. Комендант крепости Али Атток отказывался признать нового господина, потому что для него не существовало никакого другого духовного вождя, кроме халифа Аббасидов в Багдаде, и никакого другого мирского князя, кроме султана Мелик-шаха из племени сельджуков. Атток был готов умереть за свою клятву верности. Хасан ибн Саббах мог убить его или отправить в преисподнюю, но вместо этого он выдал ему распоряжение, адресованное губернатору Джирку и Дамергана. Там было написано: «Али, сын Аттока, получит три тысячи динаров как плату за крепость Аламут. Хвала пророку и его семье!»
Комендант не хотел принимать этого поручения. Он чувствовал себя ужасно. «Губернатор верный слуга султана. Он велит отрубить мне голову, если я предоставлю ему такое бесстыдное послание». Хасан ибн Саббах ответил: «Я ручаюсь за твою жизнь. Ты получишь свои деньги».
Аль-Мансур наполнил их бокалы.
Орландо спросил:
- Так он получил свои деньги?
- Ты не поверишь, но он получил их. Губернатор прочитал распоряжение вслух много раз. Али Атток был готов к худшему, но тот поцеловал пергамент и сказал: «Аллах – наше глубокое убеждение. Эта новость стоит больше, чем три тысячи динаров. Отсыпь ему вдвое больше».
Чего Али Атток никак не мог знать, так это то, что уже долгие годы губернатор был тайным приверженцем Хасан ибн Саббаха. А Аламут действительно стоил денег. С захватом крепости низаритские исмаили-ты пережили могущественный расцвет. С захвата крепости Аламут началась самостоятельная история ассасин. Один за другим переходили в их руки замки. Можно было начинать борьбу с суннитами и, прежде всего, с иноземным господством сельджуков.
Ассасины внушали ужас всему миру. Их первой жертвой стал… Ну, как ты думаешь, кто? Это был на- зымульмульк, когда-то лучший друг Старца Горы, как стали называть Хасана ибн Саббаха после захвата Аламута. Султан и назымульмульк находились в путешествии из Исфахана в Багдад. Их сопровождали, как обычно, слуги и стража. Когда поблизости Нехавенда процессия сделала привал, к канцлеру приблизился переодетый нищенствующим монахом ассасин. Сверкнул кинжал. Назымульмульк умер с проколотым горлом. Убийца не предпринял ничего для бегства. Его разрубили на куски стражники султана. Ассасин мог был убить и султана Мелик-шаха. Это очень характерно для Старца Горы: первым, кого он велел устранить, был его Друг. Султан пережил своего канцлера только на несколько дней. Он умер на охоте от лихорадки среди своих телохранителей. «Для этого турецкого пса и кинжала было жалко», – сказал комендант Старца Горы, который признался в совершенном убийстве, и добавил: «Так будет со всеми, кто осмелится не подчиниться истинным людям. Потому что так написано в Коране, во второй суре, в сто девяносто четвертом стихе: «Кто же преступает против вас, – то и вы преступайте против него подобно тому, как он преступил против вас И бойтесь Аллаха и знайте, что Аллах – с богобоязненными!» Орландо спросил:
- Как он добивается того, чтобы его люди так бесстрашно жертвовали ему свою жизнь?
- Эта тайна занимает многих. Поговаривают, будто он вступил в сговор с дьяволом.
- И вы верите в это?
- Возможно, это наркотик?
- Почему наркотик?
-Ты знаешь, откуда произошло слово «ассасин»? От «хашишийя», что означает «куритель гашиша». Говорят, они совершают свои убийства в наркотическом опьянении. Вряд ли кто-то в здравом рассудке так безрассудно прекратит свою жизнь. Мне трудно представить себе это. Смертельный идеализм пугает человека. Людям наверняка больше пришлось бы по душе, если бы открылось, что Старец совратил своих ангелов смерти дьявольским эликсиром.
- Они курят гашиш? Что вы хотите этим сказать?
- Гашиш будит в человеке агрессивность, замедляет реакцию – свойство, необходимое преступнику для совершения покушения больше всего. Ассасины ни в коем случае не принимают коноплю. Существуют наркотики, смесь из более действующих ядов, которые могут будоражить наш разум и сверхъестественно повышать силы.
- Вам знаком такой наркотик? – спросил Орландо.
- Кимия ас-са, эликсир блаженства.
- Я хотел бы познать его.
-Твое желание будет исполнено.
* * *
Они лежали в темной комнате, освещенной пламенем только одной лампы. Трепещущий свет пробивался сквозь абажур, сотканный из сотни янтарных бусин. Воздух был пряным от сандалового дерева, мирта и мускуса. Слуга внес стеклянный сосуд. Два шланга выходили из верхней части туловища сосуда, как огромные артерии сердца. У горла стеклянного сосуда в глиняной головке курительной трубки тлел древесный уголь величиной с орех. Аль-Мансур открыл золотую шкатулку с шариками, не больше горошинок, и положил один в пламя. Затем взял губами один из шлангов. Его грудная клетка стала надуваться. Жидкость в стеклянном сосуде забурлила как кипящая вода. Аль-Мансур протянул Орландо другой шланг:
- Глубоко вдыхай. Не бойся, кусающийся дым древесного угля очищается водой. Только белый ветер забвения достигает твоей груди
