жизни.
— Ты её уже достиг, — сказала Вайо. — Профессор, то, что вы говорите, звучит замечательно, но во всём этом ощущается какая-то фальшь. Представьте себе, что в руках каких-либо индивидуумов окажется власть, много власти, — естественно, вам бы это не понравилось, но… Возьмём, к примеру, водородную бомбу. Что случится, если контроль над ней попадёт в руки безответственного человека?
— Моя точка зрения в том и состоит, что человек должен быть ответственным. Если существуют такие вещи, как водородные бомбы, — а никто ведь не сомневается в том, что они существуют, — то контроль над ними осуществляют люди. Люди, а не государство. С точки зрения морали такой вещи, как государство, просто не существует. Существуют только люди. Индивидуумы. И каждый из них отвечает за свои собственные поступки.
— Кто-нибудь хочет ещё выпить? — спросил я.
Ничто так не способствует быстрому уменьшению запасов алкоголя, как политические споры. Я заказал ещё одну бутылку.
Я не принимал участия в споре. Не могу сказать, что в те времена я ощущал себя слишком задавленным «железной пятой Администрации». Когда я не занимался тем, что надувал эту самую Администрацию, я и думать о ней забывал. И у меня даже в мыслях не было, что от Администрации следует избавиться. Это было просто нереально. Я был сам по себе, я занимался своими собственными делами и не слишком беспокоился…
Правда, по земным меркам мы были бедны. Такой роскоши, как сейчас, тогда не было, приходилось обходиться без многого из того, что нужно было импортировать. Не думаю, чтобы в те времена где-нибудь на Луне можно было отыскать хотя бы одну автоматическую дверь. Даже скафандры и те приходилось завозить с Терры до тех пор, пока одному умному китаезе, ещё до моего рождения, не пришла в голову идея о том, как можно, сымитировав имеющиеся в наличии образцы, делать собственные, лучше и дешевле.
(Думаю, что если бы двух китайцев бросили в одно из наших лунных «морей», то они и там сумели бы обогатиться, продавая друг другу камни, и при этом вырастить по дюжине детишек каждый. А индус сумел бы нажиться, продавая в розницу то, что купил у них оптом, — продавал бы ниже себестоимости, но навар вышел бы жирным. В общем, мы справлялись.)
Роскошь мне довелось увидеть, когда я был на Земной стороне. Она не стоит того, с чем им ради неё приходится мириться. Я говорю не о тяготении — оно-то их не слишком беспокоит. Я имею в виду то, что они обожают страдать ерундой. Одни запреты. Эти земляные червяки плодят такое количество всякого дерьма, что если бы можно было хотя бы из одного города Земли вывезти его на Луну, то проблема удобрений была бы разрешена на целое столетие. Сделайте это. Не делайте того. В одну шеренгу становись! Где квитанция об уплате налогов? Заполните бланк. Позвольте взглянуть на вашу лицензию. Представьте шесть копий. Входа нет. Левый поворот запрещён. Правый поворот запрещён. Встаньте в очередь и уплатите штраф. Заберите это и поставьте печать. Хотите сдохнуть? А разрешение получили?
Вайо вцепилась в профа мёртвой хваткой. Она ни капельки не сомневалась в том, что знает ответы на все вопросы. Что касается самого профа, то его вопросы интересовали больше, чем ответы, и это сбивало её с толку. Наконец она сказала:
— Профессор, я вас не понимаю. Я не настаиваю на том, чтобы вы называли это правительством, я просто хочу, чтобы вы сказали мне, какие законы, по вашему мнению, необходимы для того, чтобы гарантировать всем равные свободы.
— Дорогая, я с радостью подчинюсь тем законам, которые примете вы.
— Но мне кажется, что вы не хотите признавать
— Что верно, то верно. Но я согласен повиноваться любым законам, которые вы сочтёте необходимыми, в качестве гарантии своей свободы. Сам же я свободен вне зависимости от того, какие законы существуют вокруг меня. Если я нахожу их терпимыми, я терплю их. Если я нахожу их невыносимыми, я их нарушаю. Я свободен, поскольку я знаю, что я
— И вы бы не стали подчиняться закону, который большинство людей сочли бы абсолютно необходимым?
— Скажите мне, дорогая моя, какой именно закон вы имеете в виду, и я отвечу вам, стал бы я подчиняться ему или нет.
— Вы увиливаете от ответа. Каждый раз, когда я пытаюсь выяснить вашу позицию по принципиальным вопросам, вы увиливаете от ответа.
Проф прижал руки к груди:
— Простите меня. Поверьте мне, дражайшая Вайоминг, более всего я озабочен тем, чтобы угодить вам. Вы тут говорили о доброй воле, которая позволяет вам выступать единым фронтом с теми, с кем вам по пути. Неужели моего желания увидеть то, как Администрацию вышвырнут с Луны, для вас недостаточно? Да я бы жизнь за это отдал!
— Конечно, мне этого достаточно. — Вайо просияла и двинула его кулаком по рёбрам — очень мягко, — затем она обняла его и поцеловала в щёку. — Товарищи! Давайте и дальше продолжим в том же духе!
— Ура, — сказал я заплетающимся языком. — Долой Надсмотрщика! Уничтожить его!
Мне показалось, что это неплохая идея. Учтите, что я практически не спал и не имел привычки напиваться.
Проф до краёв наполнил наши стаканы, поднял свой и, преисполнившись достоинства, объявил:
— Товарищи…
Нас обоих за это расцеловали. Но я тут же протрезвел, когда проф сел и объявил:
— Заседание Чрезвычайного Комитета Свободной Луны прошу считать открытым. Мы должны выработать план действий.
— Подождите, проф, — сказал я. — Я же ни на что не давал согласия. Что за чушь вы несёте? Какие ещё действия?
— Мы будем свергать Администрацию, — мягко объяснил мне проф.
— Каким образом? Станем швырять в неё камни?
— Именно над этим нам и предстоит поработать. Сейчас у нас этап разработки плана.
— Проф, вы меня знаете, — сказал я. — Если бы можно было просто заплатить за то, чтобы Администрации дали хорошего пинка, я бы за ценой не постоял.
— «Наши жизни, наше достояние и наша священная честь»[10] .
— Чего?
— Вот та цена, которую когда-то уже пришлось заплатить.
— Ну… можно было бы заплатить даже и такую цену. Но когда я рискую, я хочу быть уверенным в том, что у меня есть шанс на выигрыш. Я уже говорил Вайо прошлым вечером, что меня не слишком заботит даже то, что вероятность проиграть окажется гораздо выше, чем вероятность победить.
— Вчера ты сказал, что шансы составляют один к десяти.
— Да, Вайо, если ты сумеешь показать мне этот один шанс из десяти, то я, пожалуй, готов рискнуть. А ты сумеешь мне его показать?
— Нет, Мани, не могу.
— Тогда о чём мы вообще базарим? Лично я не вижу ни одного шанса.
— Я тоже, Мануэль. Но у нас разные точки зрения на эту проблему. Революция — это своего рода искусство, а в искусстве нередко бывает, что движение к цели важнее, чем сама цель. Меня не волнует возможность поражения; проигранная борьба может принести мне такое же моральное удовлетворение, как и победа.
— Нет уж, извините. Это не для меня.
— Мани, — неожиданно предложила Вайо, — посоветуйся с Майком.
Я в изумлении уставился на неё:
— Ты это серьёзно?
— Совершенно серьёзно. Если вообще возможно правильно посчитать шансы на успех в таком деле, то именно Майк может сделать это.
