Восставшая Луна

мне предстояло изобразить из себя метеорит, хотя об этом было известно всем. Но я не замечал ничего необычного до тех пор, пока наше младшее поколение не вышло из-за стола, не дожидаясь команды. Тогда я понял, почему Грег после того, как утром закончилась сессия Конгресса, не вернулся назад в Океан Бурь, — кто-то попросил созвать семейный совет.

Мама оглядела нас и сказала:

— Все в сборе. Али, дорогой, закрой, пожалуйста, дверь. Дедушка, ты начнёшь?

Наш старший муж очнулся от полудрёмы над своим кофе и выпрямился. Он взглянул на сидевших за столом и веско сказал:

— Я вижу, что здесь собрались все. Я вижу, что детей уже отослали спать. Я вижу, что среди нас нет ни чужих, ни гостей. Мы собрались здесь согласно традиции, установленной Чёрным Джеком Девисом, нашим Первым мужем, и Тилли, нашей Первой женой. Если есть что-то, что напрямую касается безопасности и счастья нашего брака, пожалуйста, выкладывайте всё начистоту. Не держите это в себе. Таков наш обычай.

Дедушка повернулся к Маме и сказал:

— Займись этим, Мими, — а затем вновь соскользнул в состояние мягкой апатии. Но в течение той минуты, что он говорил, он был сильным, красивым, мужественным и энергичным человеком, таким, каким он был в дни, когда меня выбирали… и я внезапно чуть не расплакался, подумав о том, как мне тогда повезло.

А чуть позже я уже и не знал, повезло мне или нет. Я видел только одну причину, по которой мог быть собран этот совет, — то, что на следующий день мне предстояло отбыть на Земную сторону, с ярлычком, как у мешка с зерном. Могла ли прийти в голову Маме идея попытаться так настроить семью, чтобы она воспротивилась этому?

Никто не был обязан подчиняться решениям семейного совета. Но обычно все именно так и делали. В этом и была сила нашего брака: когда случалось что-нибудь, мы все держались вместе.

— Кто-нибудь хочет поднять вопрос, который нужно обсудить? — спросила Мама. — Пожалуйста, дорогие, говорите.

— Я хочу, — сказал Грег.

— Слушаем Грега.

Грег хороший оратор. Он может встать перед своей паствой и говорить с уверенностью о таких вещах, в которых я не уверен даже тогда, когда остаюсь один.

Но в тот вечер он выглядел каким угодно, только не уверенным в себе.

— Ну, — сказал он, — мы в нашем браке всегда старались сохранять баланс, чтобы среди нас были и молодые люди, и люди постарше, чтобы семья регулярно пополнялась новыми членами и чтобы эти добавления происходили через правильные промежутки времени, так, как нам было заповедано.

Мы иногда меняли кое-что — по вполне уважительным причинам, — он посмотрел на Людмилу, — а затем восстанавливали баланс. — Он снова взглянул на дальний конец стола, где по бокам Людмилы сидели Фрэнк и Али. — Как видно из записей, в течение многих лет средний возраст мужей в нашей семье был около сорока лет, а жён — около тридцати пяти. Именно с такой разницы в возрасте и начался наш брак более ста лет назад, поскольку Тилли было пятнадцать лет, когда она избрала себе в мужья Чёрного Джека, которому только что исполнилось двадцать. Сейчас средний возраст мужей у нас составляет почти точно сорок лет, в то время как средний…

— Грег, дорогой, — сказала Мама, — не забивай нам голову арифметикой. Просто изложи суть дела.

Я попытался сообразить, кого Грег имеет в виду. Тут нужно учесть, что в течение большей части предыдущего года я практически не бывал дома, а если всё-таки добирался до дому, то частенько уже тогда, когда все спали.

Но было ясно, что речь шла о браке, а в нашей семье никто прежде не предлагал заключить нового брака без того, чтобы у других членов семьи не было достаточно времени на то, чтобы внимательно присмотреться к кандидату. По-другому такие дела не делаются.

Оказалось, что я был дураком. Грег помедлил и сказал:

— Я предлагаю Вайоминг Нот.

Говорил же я, что я дурак. Я понимаю технику, а техника понимает меня. Но я ни в коем случае не претендую на то, что я знаю людей.

Когда я стану старшим мужем, — если проживу достаточно долго, — поступлю точно так же, как Дедушка, предоставлю Сидрис заниматься всеми делами. Но тем не менее… Давайте прикинем, Вайо вступила в церковь Грега. Грег мне нравится, более того, я люблю Грега. И восхищаюсь им. Но сколько бы раз вы ни пытались пропустить теологию его церкви через компьютер, ничего, кроме нуля, вы всё равно не получите. Нет никаких сомнений, что Вайо прекрасно знала это — она ведь познакомилась с этой теологией уже будучи взрослым человеком. Я подозреваю, что обращение Вайо означает только то, что ради Дела она была готова на всё.

Но Вайо завербовала Грега ещё до своего обращения. И именно она чаще других ездила на строительство новой катапульты — ей было легче уехать, чем мне или профу. Так что… чему удивляться-то? Удивляться совсем и не стоило.

Мама спросила:

— Грег, у тебя есть причины думать, что Вайо примет наше предложение о её избрании?

— Да.

— Очень хорошо. Мы все знаем Вайоминг, я уверена, что у каждого уже сформировалось о ней определённое мнение. Я не вижу причин затевать обсуждение… если только у кого-нибудь из вас нет желания сказать что-либо. Говорите.

Для Мамы всё это не было неожиданностью. Да и не могло быть. Ни для неё, ни для кого другого, поскольку Мама никогда бы не допустила созыва семейного совета, если бы не была уверена в его результатах.

— Очень хорошо, — сказала Мама, — давайте по порядку. Людмила?

— Я? Все знают, что я очень люблю Вайо. Я — за!

— Ленора, дорогая?

— Ну, возможно, мне удастся уговорить её снова стать чернокожей. Я думаю, что мы замечательно оттеняли друг друга. Её единственный недостаток — то, что у неё волосы светлее, чем у меня. Да!

— Сидрис?

— Я — за. Вайо — наш человек.

— Анна?

— Прежде чем высказывать своё мнение, мне надо кое-что сказать, Мими.

— Не думаю, дорогая, что это так уж необходимо.

— И тем не менее. Я собираюсь, согласно нашим традициям, вытащить это на свет. Так всегда поступала Тилли. В этом браке каждая из жён несёт своё бремя — даёт семье детей. Возможно, для вас будет неожиданностью узнать, что у Вайо уже было восемь детей…

Для Али это явно было неожиданностью. Он вскинул голову, челюсть у него отвисла. Я уставился в тарелку. Ох, Вайо, Вайо. Как же я допустил, что такое случилось? Теперь мне точно придётся заговорить.

А затем до меня дошло, что Анна всё ещё говорит:

— …таким образом, теперь она может иметь своих собственных детей. Операция прошла успешно. Но она очень обеспокоена из-за того, что существует возможность, что у неё снова родится неполноценный ребёнок, хотя, по словам директора клиники в Гонконге, это маловероятно. Мы просто обязаны дать ей почувствовать, как мы её любим, для того чтобы она перестала тревожиться.

— Мы будем любить её, — сказала Мама безмятежно. — Мы уже любим её. Анна, ты готова высказать своё мнение?

— Вряд ли это необходимо, не так ли? Я ездила с ней в Гонконг, я держала её за руку, пока ей восстанавливали трубы. Я голосую за Вайо.

— В этой семье, — продолжала Мама, — всегда придерживались того мнения, что наши мужья