ней еще даже не было крови, а потом он медленно повалился назад.
— Поезжай вперед! — пронзительно закричала Мид. Брин перевел дыхание.
— Хорошая девочка…
— Давай! Гони!
Они поехали по шоссе через Национальный Заповедник в Лос-Падресе, остановившись лишь раз, чтобы залить в бак горючего из канистр, предусмотрительно захваченных Брином. Потом они свернули на проселочную дорогу. Мид продолжала крутить ручки настройки приемника, однажды ей удалось поймать Сан-Франциско, но помехи были такими сильными, что им ничего не удалось разобрать. Наконец, Мид нашла Солт Лейк Сити, голос диктора доносился довольно слабо, но зато помех практически не было.
'…пор не было ничего нового. Судя по всему бомба на Канзас Сити не была сброшена. Предполагается, что взрыв — дело рук террористов. Конечно, это звучит очень неправдоподобно, но…' — Они спустились в низину, и приемник смолк на полуслове.
Когда приемник снова ожил, они услышали другой, весьма энергичный голос: 'Говорит Конелрэд. Мы ведем передачу объединенными усилиями всех радиостанций. Слух о том, что на Лос-Анджелес была сброшена атомная бомба, ни на чем не основан. Западное побережье действительно подверглось суровому землетрясению, но не более того. Представители Государственного Департамента и Красный Крест находятся на месте, чтобы оказать помощь пострадавшим, но — я повторяю — атомной бомбардировки не было. Держитесь подальше от автострад и слушайте…' — Тут Брин выключил приемник.
— Кто-то, — сказал он с горечью, — опять посчитал, что 'Мамочка знает лучше'. Они решили не сообщать плохих новостей.
— Потифар, — резко спросила Мид, — это и вправду была атомная бомба… да?
— Да, конечно. Но мы не знаем, был ли это только Лос-Анджелес и Канзас-Сити — или все крупные города страны. Единственное, в чем мы сейчас можем быть уверены, — так это в том, что они нам лгут.
— Может быть, попробовать поймать другую станцию?
— Да черт с ними. — Он сосредоточился на ведении машины. Дорога становилась все хуже. Когда начало рассветать, она сказала:
— Потти, ты знаешь, куда мы едем? Или ты просто стараешься держаться подальше от больших городов?
— Да, у меня есть определенная цель, если только я не заблудился. — Он посмотрел по сторонам. — Нет, мы правильно едем. Видишь вон ту гору впереди, с тремя жандармами на склоне?
— Жандармами?
— Большими каменными столбами. Это надежный ориентир. Теперь мне нужно найти частную дорогу. Она ведет в охотничий домик, принадлежавший двум моим друзьям, — раньше там была ферма, но она себя не окупала.
— Понятно. А твои друзья не будут возражать, если мы воспользуемся их домом?
Он пожал плечами.
— Если они приедут сюда, мы у них спросим. Ты же должна понимать, Мид — они ведь жили в Лос- Анджелесе.
— А, тогда понятно.
Частная дорога представляла собой колею, проложенную фургонами. Она была в ужасном состоянии. Но им, в конце концов, удалось перевалить через вершину хребта — отсюда открывался замечательный вид, почти до Тихого океана. Затем, без особых приключений, они спустились в небольшую, защищенную со всех сторон горами, долину.
— Выгружаемся, мы прибыли на конечную станцию.
Мид вздохнула.
— Это похоже на рай.
— Ты сможешь приготовить завтрак, пока я разгружаю вещи? В очаге должны быть дрова. Ты сможешь с ним разобраться?
— Дай мне только развернуться.
Два часа спустя Брин стоял на перевале, курил сигарету и смотрел вниз, на запад. Кажется ему или нет, что в той стороне, где находится Сан-Франциско, поднимается ядерный гриб? Скорее всего, это лишь плод его воображения, решил Брин — уж слишком большое между ними расстояние. На юге все было чисто.
Из домика вышла Мид.
— Потти!
— Я здесь.
Она подошла к нему, отобрала сигарету и сделала глубокую затяжку, выдохнув дым, негромко проговорила:
— Я знаю, что грех так говорить, но я чувствую такой покой, какого не знала уже очень давно.
— Понимаю.
— Ты видел, сколько консервов в кладовой? Мы сможем прожить здесь всю зиму.
— Может быть, так и случится.
— Наверное. Жаль, что у нас нет коровы.
— Что бы ты стала с ней делать?
— Я каждое утро успевала подоить четырех коров, прежде чем за мной приезжал школьный автобус. А еще я умею разделывать свиней.
— Я постараюсь найти хотя бы одну.
— Если найдешь, то я сумею закоптить ее. — Она зевнула. — Мне вдруг страшно захотелось спать.
— Мне тоже — но чему же тут удивляться?
— Тогда пошли спать.
— Х-м-м, Мид!
— Да, Потти?
— Мы здесь пробудем довольно длительное время. Ты ведь это понимаешь?
— Да, Потти.
— На самом деле, я думаю, что разумнее всего оставаться здесь до тех пор, пока кривые не повернут в другую сторону. А это обязательно должно произойти.
— Да. Я это уже поняла.
Он немного поколебался, а потом спросил:
— Мид… ты выйдешь за меня замуж?
— Да. — Она прижалась к нему. Через некоторое время Брин осторожно отстранил ее от себя и сказал:
— Моя дорогая, моя любимая, мы… может быть, нам стоит спуститься вниз и найти священника в одном из этих маленьких городишек?
Она внимательно посмотрела на него.
— Но это не слишком разумно, не так ли? Я хочу сказать: сейчас никто не знает, что мы здесь, а ведь именно этого нам и надо. А кроме того, твоя машина может во второй раз не преодолеть такую дорогу.
— Да, это будет не слишком разумно. Но мне бы хотелось, чтобы у нас все было по-настоящему.
— Все в порядке, Потти. Все правда в порядке.
— Ну, тогда… встань на колени рядом со мной. Мы скажем вместе все что полагается.
— Да, Потифар. — Она опустилась рядом с ним на колени. Он взял ее за руку, закрыл глаза и начал молиться.
Немного погодя он открыл глаза и спросил:
— Что такое?
— Коленям больно стоять на камушках.
— Ну, тогда встань.
— Полушай, Потти, давай лучше пойдем в дом и скажем все необходимые слова.
— Да? Черт возьми, женщина, там мы можем о них моментально забыть. Ну-ка, повторяй за мной: Я, Потифар, беру тебя, Мид…
