Но Пит этот совет проигнорировал. Он умел вести себя за столом лучше меня и знал это. Наш официант ошивался у кассы, болтая с кассиром. Время ленча уже кончилось, и немногочисленные посетители сидели у стойки бара. Когда я сказал «будь здоров!», официант взглянул в нашу сторону и что-то шепнул кассиру. Оба посмотрели на меня, потом кассир поднял крышку стойки и пошёл к нам.
Я тихо сказал:
— Полиция, Пит.
Подойдя к столику, кассир огляделся и вдруг потянулся к сумке, но я сдвинул её края плотнее.
— Извини, приятель, — сказал он без выражения, — но кота придётся отсюда убрать.
— Какого кота?
— Которого ты кормил из этого блюдца.
— Не вижу тут никакого кота.
Тут он нагнулся и заглянул под стол.
— Он у тебя в этом мешке.
— Кот в мешке? — удивлённо переспросил я. — Друг мой, это что — в переносном смысле?
— Чего?! Ты давай не умничай. У тебя в сумке кот. Ну-ка, открой!
— А ордер на обыск у тебя есть?
— Не болтай глупости. Ордер…
— Это ты болтаешь глупости: требуешь показать, что у меня в сумке, без ордера на обыск. Четвертая поправка к Конституции позволяет обыскивать без ордера только в военное время, а война уже давно кончилась. Теперь, если с этим всё ясно, скажи, пожалуйста, официанту, чтобы повторил все ещё по разу. Или сам принеси.
Лицо кассира приобрело страдальческое выражение.
— Дружище, я ничего не имею против тебя, но — я же беспокоюсь за свою лицензию. Видишь табличку вон там, на стене? Там же сказано: с собаками и кошками нельзя. Мы стараемся содержать наше заведение в отличном санитарном состоянии.
— Плохо стараетесь. — Я взял со стола свой стакан. — Видишь следы губной помады? Так что лучше следи за своей судомойкой, а не за клиентами.
— Не вижу я тут никакой помады!
— А я её стер… в основном. Ну, давай отвезём этот стакан в санитарную лабораторию, пусть там сосчитают бактерий.
Он вздохнул.
— А у тебя удостоверение при себе?
— Нет.
— Тогда квиты. Я не лезу в твою сумку, а ты не тащишь меня в санитарную службу. Так что, если хочешь выпить ещё, ступай к стойке и пей. За счёт заведения. Но не здесь, не за столиком.
— Мы, собственно, собирались уходить.
Когда, шагая к выходу, я поравнялся с кассой, он поднял голову.
— Ты не обиделся?
— Не-а. Просто я собирался на днях заглянуть сюда выпить со своей лошадью. Теперь не приду.
— Зря: в санитарных правилах про лошадей нет ни слова. Я вот хотел спросить тебя только об одном: твой кот правда пьет имбирное пиво?
— Ты про Четвертую поправку помнишь?
— Я же не прошу показать мне кота. Я просто хочу знать.
— Ну, — признался я, — он вообще-то предпочитает «ерша», но и чистое тоже пьет, когда приходится.
— Почки испортит. Глянь вон туда, друг.
— Куда?
— Откинься назад, чтобы твоя голова оказалась рядом с моей. Теперь посмотри на потолок над кабинками. Видишь зеркала среди украшений? Я
Я сделал, как он сказал, и взглянул. Потолок в забегаловке был весь разукрашен, в том числе и зеркалами. Теперь я увидел, что некоторые из них были наклонены под таким углом, что кассир мог смотреть в них, как в перископы, не покидая своего поста.
— Приходится, — сказал он извиняющимся тоном. — Видел бы ты, что в этих кабинках творится… то есть творилось бы, если бы мы за ними не приглядывали. Скверный это мир.
— Аминь, брат.
Я пошёл к двери. Снаружи я открыл сумку и понес её за одну ручку. Пит высунул голову наружу.
— Слышал, что сказал этот тип? «Это скверный мир». Даже хуже, если два друга не могут спокойно выпить без того, чтобы за ними не шпионили. Так что решено.
— Мя-а-у? — спросил Пит.
— Как скажешь. Раз уж решили, чего тянуть?
— Мяу! — с энтузиазмом ответил Пит.
— Единогласно. Это как раз напротив. Секретарша в приёмной «Мьючел Эшшуранс Компани» оказалась великолепным образцом функционального дизайна. Элегантно-обтекаемая, как гоночная машина, она тем не менее была оснащена этакой радарной установкой переднего базирования и всем остальным, необходимым для несения вахты. Я одёрнул себя, вспомнив, что она уже будет бабушкой, когда я проснусь, и сказал, что хотел бы побеседовать с продавцом.
— Присядьте, пожалуйста. Я сейчас узнаю кто из наших агентов свободен.
Но прежде чем я успел сесть, она объявила:
— Вас примет наш мистер Пауэлл. Сюда, пожалуйста.
«Наш мистер Пауэлл» занимал кабинет, своими размерами внушавший посетителям, что дела у фирмы идут очень недурно. Он пожал мне руку (ладонь у него была потная), усадил в кресло, предложил сигарету и хотел было принять мою сумку, но я не выпустил её из рук.
— Ну-с, сэр, чем могу служить?
— Я хочу купить Долгий Сон.
Брови у него одобрительно поползли наверх, а манеры стали ещё обходительнее. Семидолларовой сделкой «Мьючел», похоже, тоже не побрезговала бы, но Долгий Сон — это шанс наложить лапу на всё состояние клиента.
— Очень мудрое решение, — произнес он почтительно. — Будь я свободен — сам бы поступил точно так же. — Но… семья, заботы, сами понимаете. — Он протянул руку и достал бланк.
— Клиенты-»сонники» обычно торопятся. Позвольте, я сэкономлю ваше время и заполню это сам… а медосмотр мы мигом организуем.
— Одну минуту.
— Да?
— Один вопрос. Вы можете организовать Холодный Сон и для моего кота?
Он удивился. Потом нахмурился.
— Вы шутите.
Я открыл сумку: Пит высунул голову.
— Вот, познакомьтесь — мой кореш; и ответьте, пожалуйста, на вопрос. Если нет, то я потопал в «Сентрал Вэли Лайабилити». Их контора ведь тоже в этом здании?
Теперь он выглядел напуганным.
— Мистер… э-э, извините, я не разобрал вашего имени?
— Дэн Дэвис.
— Мистер Дэвис, человек, вошедший в эту дверь, находится под благожелательным покровительством «Мьючел Эшшуранс». Я не могу отпустить вас в «Сентрал Вэли».
— И как же вы намерены меня не пустить? С помощью дзюдо?
— Ну зачем вы так! — Он расстроенно огляделся по сторонам. — В нашей фирме знают, что такое этика.
— Хотите сказать, что в «Сентрал Вэли» не знают?
