космодроме в Санта-Барбаре, высадив батальон космических пехотинцев. Однако ПРК «Боливар» мог захватить на обратном пути всего половину нового класса курсантов. Остальным предстояло отправиться гражданским шаттлом, запускаемым с катапульты пика Пайк на космическую станцию Терры, и уже оттуда совершить полет на учебный корабль «Рэндольф».
— На «Боливаре», — ответил Текс. — А тебя, Мэтт?
— Я тоже лечу на транспортном корабле. Мне хотелось бы побывать на космической станции, но лететь на патрульном корабле интереснее. Ты что берешь с собой?
Текс вытащил свой рюкзак и прикинул его на вес. — Да, это будет непросто. Здесь у меня не меньше пятидесяти фунтов. Как ты думаешь, если я упакую все это поплотнее, сумею уложиться в двадцать фунтов?
— Интересная теория. — согласился Мэтт. — И все-таки давай посмотрим на твое барахло, может быть, мы сумеем избавиться от тридцати фунтов штрафного веса.
Джермэн выложил на пол свои вещи.
— Так, — сразу произнес Мэтт, — вот эти фотографии тебе не понадобятся. — Он показал на двенадцать объемных стереофотографий, каждая из которых весила не меньше фунта.
— Оставить на Земле мой гарем? — спросил потрясенный Текс. — Вот это, — он взял одну из фотографий, — самая прелестная блондинка в долине Рио-Гранде. — Текс поднял другую. — А вот Смитти, я не могу обойтись без Смитти. Она считает меня самым лучшим парнем!
— Неужели ее мнение изменится, если ты не возьмешь с собой ее фотографию?
— Нет, конечно, но это недостойно джентльмена. Впрочем, придется согласиться с тобой.
— А чтобы компенсировать свою утрату, — предложил Мэтт, — возьми гармонику. Мне нравится музыка. А фотографии можно переснять на микропленку. Остальное выброси.
— Тебе легко говорить, — уныло заметил Текс. — У меня такая же проблема, — напомнил ему Мэтт и пошел к себе.
Сегодня у класса не было занятий — курсантам предоставили время для подготовки к перелету на учебный космический корабль. Это был их последний день на Земле. Мэтт разложил свои вещи. Гражданскую одежду он пошлет, разумеется, домой вместе с телефоном — все равно дальность его действия ограничена наземными релейными станциями.
— Надо не забыть позвонить домой, напомнил себе Мэтт. Пожалуй, стоит сделать еще один звонок, хотя он и решил не тратить время на девушек в своей новой жизни. И все-таки надо позвонить, хотя бы из вежливости, и попрощаться. Так он и поступил.
Мэтт позвонил домой, поговорил с родителями и младшим братом, потом позвонил своей девушке. Через несколько минут он положил трубку, озадаченный тем, что, оказывается, обещал регулярно с ней переписываться. Он сидел, глядя на оставшиеся вещи и задумчиво почесывая затылок. В этот момент вошел Берк.
— Вижу, ты пытаешься избавиться от штрафного веса? — ухмыльнулся он.
— Придумаю что-нибудь.
— А не надо ничего придумывать. Все и так ясно.
— Что ясно?
— Пошли свои вещи на космическую станцию Терры грузовым кораблем. Возьми в аренду шкаф для хранения и уложи их туда. Затем, когда получишь увольнительную на станцию, захвати на обратном пути все, что тебе нужно. Если вещи, которые ты хочешь доставить на борт «Рэндольфа», могут вызвать сомнение у начальства, спрячь их и провези тайком. Мэтт молчал.
— Ты чего молчишь, благородный Галахад? Боишься быть уличенным в контрабанде?
— Нет. У меня нет шкафчика на станции Терры.
— Ладно, если тебе жаль денег, чтобы арендовать шкафчик, пошли вещи на мой номер. Услуга за услугу.
— Нет, спасибо. — Мэтт подумал о том, чтобы послать вещи в почтовое отделение станции, но потом отказался от этой мысли — слишком дорого. Он принялся сортировать вещи. Мэтт решил взять фотоаппарат, оставив на Земле устройство для перевода снимков на микропленку, и шахматы. Наконец ему удалось сократить количество вещей, которые он хотел бы взять с собой, до, как он надеялся, двадцати фунтов: Мэтт уложил багаж и пошел его взвешивать.
На следующий день подъем и завтрак были перенесены на час раньше. Сразу после завтрака в Хэйуорт Холле провели поверку, на которую позвали звуки марша «Корабль — на взлет!», волнующие души курсантов. Мэтт перекинул через плечо ремни рюкзака и поспешил вдоль подземных коридоров. Он протолкнулся через толпу молодых взволнованных курсантов и отыскал свое место в строю.
Поверка проводилась повзводно, и Мэтт был временно назначен командиром взвода, потому что его фамилия стояла первой в списке. Ему дали список курсантов его взвода еще до завтрака; он сунул руку в сумку, прикрепленную к поясу, и на мгновение его охватил страх — уж не забыл ли он список у себя в комнате? Страхи оказались напрасными — в следующий момент пальцы коснулись листа бумаги.
— Додсуорт!
— Здесь.
— Данстэн!
— Здесь.
Мэтт все еще вызывал Фрэнкеля, Фрейда и Фанстона, когда старший курсант, командующий поверкой всего класса, потребовал от него доклада. Он поспешно закончил поверку, повернулся кругом, отсалютовал и доложил:
— Девятнадцатый взвод — поверка закончена, все на месте!
Кто-то за его спиной хихикнул, и Мэтт понял, что отдал скаутский салют, а не свободный, открытой ладонью салют Патрульной Службы. Его щеки запылали.
Из динамиков донесся многократно усиленный металлический голос:
— Доложить о готовности!
Старший курсант отрапортовал, наступила короткая тишина, и из динамиков донеслось:
— Далквист!
Чей-то голос, слышный через громкоговоритель, ответил:
— Я за него!
Затем были названы имена остальных членов знаменитой Четверки, и из динамиков донеслось: — Все на месте, сэр.
— Начать посадку на корабль. Курсанты прошли по коридору и оказались в огромном подземном зале глубоко под космодромом Санта-Барбары. Вокруг зала были открыты двери больших лифтов. Мэтт и его взвод вошли в один из них, и лифт начал поднимать их вверх.
Курсанты поднимались все выше и выше, намного выше, чем это было необходимо для того, чтобы взойти на борт учебного ракетного корабля. Наконец лифт остановился у люка в колоссальном корпусе «Боливара».
Курсанты перешли по трапу внутрь корабля. В шлюзе стоял сержант космической пехоты в красивой форме, украшенной множеством нашивок, знаков и медалей, который повторял: «Седьмая палуба! Вниз на свою палубу через люк — да поживее!» Он показал на люк, внутри которого начиналась узкая металлическая лестница, круто уходящая вниз.
Мэтт закрепил рюкзак на плече и начал спускаться по вертикальной лестнице, стараясь двигаться как можно быстрее, чтобы следующий за ним курсант не наступал ему на пальцы. Он потерял счет палубам, но на каждой из них стоял сержант, выкрикивавший номер палубы. Когда Мэтт услышал возглас: «Третья палуба!», он сошел с лестницы и оказался в широком круглом помещении с низким потолком. Весь пол был устлан толстым слоем поролона, разделенного белыми линиями на секции: каждая семь футов на три и с ремнями безопасности.
Мэтт нашел свободную секцию, сел на нее и стал ждать. Наконец курсанты перестали спускаться по лестнице, и каждая секция на палубе оказалась заполненной. Сержант пересчитал их, проверяя, нет ли свободных секций.
— Внимание, всем приготовиться к взлету! — донеслось предупреждение из громкоговорителей. Сержант дал команду всем курсантам пристегнуться и стоял, наблюдая за ними, пока приказ не был
