— Совсем? Тебе придется работать прямо сейчас. Давай — как следует и погромче.
— Есть.
— Подсади меня на насест. Рука твоя выдержит?
Она кивнула, быстро соскользнула с кровати и встала у двери, подставив руки. Я уперся в ее ладони, подпрыгнул, встал ей на плечи, зафиксировался, она ухватила меня за голени, подняла — и я уже над дверью, на насесте эльфессы. Махнул Подди:
— Давай.
Она выскочила за дверь и завопила:
— Миссис Грю! Миссис Грю!!! Помогите!!! Братишка…
У нее здорово вышло.
Подди тут же вбежала назад, а за ней — пыхтящая миссис Грю.
Я спрыгнул на хрюкалкины плечи, сбил ее с ног и выбил пистолет из ее руки, а потом голову ей повернул и сломал шею — она даже дух перевести не успела.
Подди, надо отдать ей должное, была на высоте. Пистолет еще катился по полу, а она уже поймала его и теперь держала в руках, озадаченно разглядывая.
Я осторожно забрал у нее пистолет.
— Хватай сумочку, уходим! Держись сразу за мной.
Йо-Йо был уже на свободе, слишком уж я поздно начал операцию. Он вошел в гостиную — наверное, на шум, — я его и пристрелил.
Я огляделся в поисках аэрокара, не забывая, что может появиться шофер, и держа пистолет наготове. Аэрокара и следа не было; черт его знает, радоваться этому или наоборот. Шофера я уже настроился застрелить, но он же и первым мог успеть… Зато машина ввиду перспектив топать по джунглям была бы очень кстати.
Тут я чуть было не изменил свой план. Наверное, все же надо было изменить. В смысле, держаться вместе и идти прямо на север, к кольцевой.
Дело решил пистолет. С ним Подди могла бы защитить себя. А я мог просто смотреть как следует под ноги. Я отдал ей пистолет и велел идти осторожно, не торопясь, пока не рассветет окончательно — только обязательно, мол, иди, не стой.
Она повертела пистолет в руках.
— Но, братишка, я же никогда в жизни ни в кого не стреляла…
— Сможешь, если нужно будет.
— Да, пожалуй.
— А что тут такого? Просто направь куда надо и жми. Лучше держи обеими руками. И не стреляй без крайней нужды.
— Хорошо.
Я дал ей легкого шлепка.
— Давай. До встречи.
И сам отправился в путь. Один раз оглянулся, но она уже скрылась в тумане, а я отошел немного от дома на всякий случай и сконцентрировался на западном направлении.
И заблудился. Так вот — раз, и все. Да, курсограф мне был нужен, но я думал, и без него справлюсь, а Под, мол, нужнее. И вот теперь безнадежно запутался. Ветер был «слабый, до неуловимого», а разглядеть Солнце с помощью поляроидов на Венере куда сложнее, чем может показаться. Прошло несколько часов, а я, вместо того чтобы быть уже на кольцевой, все еще болтался по болотам, обходя «окна» и изо всех сил стараясь не попасться кому-нибудь на обед.
И тут вспыхнул невообразимо яркий свет. Я упал ничком, закрыл глаза руками и начал отсчет.
Я совсем не пострадал. Взрывная волна окатила меня грязью, грохот был жутко неприятный, но — ничего страшного. Примерно через полчаса меня подобрала полицейская машина.
Да, надо было разрядить бомбу. Я и хотел, если все пройдет как надо, она нужна-то была только для фокуса типа «Самсон во храме», как последнее средство, если ничего не выйдет.
А вдруг я бы разрядил бомбу сразу, как только свернул шею старой хрюкалке, и тут бы нас Йо-Йо накрыл — пыль-то на него еще действовала… В общем, тогда я бомбу не разрядил, а потом был слишком занят — объяснял Подди, что делать с пистолетом, думал, как быть дальше, в дорогу сестренку отправлял… О бомбе вспомнил, только отойдя от дома на несколько сот метров — и возвращаться, конечно, не хотелось. К тому же вряд ли я бы нашел дом в этом тумане…
Но Подди, судя по всему, именно это и сделала. Я имею в виду — вернулась в дом. Ее подобрали в тот же день, попозже, в километре от дома и, значит, за пределами радиуса полного уничтожения, но зацепило ее прилично.
А на руках она держала того самого эльфеныша, живого и здорового; ее тело его защитило… Похоже, он вообще не пострадал.
Вот почему я думаю, что она возвращалась в дом, хотя не знаю точно, тот ли это самый эльфеныш, которого она звала Ариэлем. Может, она другого в джунглях подобрала? Нет, вряд ли. Дикий бы ее всю исцарапал, а уж родители его — вообще бы на клочки разорвали.
Наверное, она с самого начала решила этого эльфеныша спасти, только мне не сказала… У нее иногда бывают жалостливые выверты. Она знала, что взрослую эльфессу мне придется убить, но ни слова не сказала. Да, когда надо, в женщинах таки пробуждается здравый смысл.
Потом она, за всякими треволнениями, забыла о нем, как я о бомбе, а, вспомнив, вернулась за ним.
Зато курсограф — потеряла. По крайней мере, ни в сумочке, ни на ней, ни поблизости его не нашли. Со всем этим большим хозяйством на руках — и пистолет, и сумочка, и эльфеныш, и курсограф — наверное, она его где-нибудь в болото уронила. Да, по всему выходит так. У нее было полно времени, чтобы вернуться, а потом отойти от дома хоть на десять километров. Значит, курсограф она потеряла довольно быстро, а потом бродила по кругу.
Я все рассказал дяде Тому и уже готовился рассказать мистеру Кунхе и служащим Корпорации и так далее, и получить, что полагается, но дядя велел молчать. Он согласился, что я совершил серьезный проступок, но и он сам, и все прочие тоже здорово напортачили. Вообще, он со мной был ужасно добрый. Уж лучше бы ударил.
Мне здорово жалко, что с Подди вышло так. Она мне немало попортила крови своими замашками «старшей» и дурацкими идейками, но мне все равно ее жаль.
Хотел бы я научиться плакать…
Ее диктофончик лежал в сумочке, и даже часть записи сохранилась. Хотя смысла там немного. Она не рассказывает так, как все вышло, а только бормочет, и поначалу вроде как эпиграф к роману «Прощай, оружие» Хэмингуэя:
— …куда я иду, очень темно. Человек — не остров, что сам в себе совершенен; ты, Кларки, об этом не забывай. Извини, я все испортила, только запомни, это очень важно. Любой время от времени нуждается в том, чтобы его приласкали. Плечо… Святой Подкейн! Святой Подкейн, слышишь ли ты меня?! Дядя Том, мама, папочка, кто-нибудь, слышите? Послушайте, пожалуйста, это очень важно. Я люблю…
Здесь запись оборвалась. Так мы и не знаем, кого она любит.
Всех, наверное…
Я здесь теперь один. Мистер Кунха задержал «Трайкорн», пока не выяснится, умрет Подди или нет, а потом дядя улетел, оставив меня одного — если не считать докторов, нянечек, Декстера Кунхи, который почти все время тут торчит, да целого взвода охраны. Без сопровождения и нос из номера не высунешь. А в казино вообще нельзя, да и не тянет как-то.
Я кое-что подслушал, когда дядя разговаривал по телефону с папочкой. Не все: разговор шел с двадцатиминутными паузами и получался очень отрывочным. Что говорил папочка, я совсем не слышал; только дядин монолог:
— Чепуха, сэр! Я не пытаюсь уйти от ответственности, она будет лежать на мне всегда! Однако ждать вашего прибытия я не могу — вы отлично знаете, почему. А детям будет безопаснее под присмотром
