против воли.
— Джо, дорогой, вы можете писать большие романтические полотна, если захотите — пиратские сцены с мускулистыми жертвами, со злобными и коварными морскими разбойниками. Это было бы здорово, правда?
Она послала ему приглашение через службу «Меркурий» с билетами и оплаченным грузом, дала указание взять все, что он захватит с собой. Джо понял ее буквально: казалось, он привез с собой всю свою студию: прожекторы, мольберты, тяжелый сверток полотен, рамы, камеры, фотооборудование и прочее имущество… и две тощие сумки с одеждой и личными принадлежностями. Увидев то, что захватил с собой Джо, Джоанна осталась довольна.
На вертолет была поднята очередная корзина с багажом, осталась последняя корзина. Фред и Хэнк, шестнадцатилетний сын Деллы, полный желания помочь, но неумелый юнга, загружали корзину, поочередно удерживая ее от вращения.
Вскоре все было уложено за исключением одного большого чемодана. В этот момент порыв ветра нарушил непрочное равновесие между вертолетом и палубой. Корзину резко качнуло в сторону, Фред выпустил ее из рук и отскочил, а Хэнк ничком упал на палубу, чтобы корзина не ударила его.
Фред опомнился и снова схватил корзину в десяти футах от прежнего места. Джоанна Юнис схватилась за ручку чемодана, но не смогла поднять его даже двумя руками.
— Фу! Наверное Джо сюда якорь положил.
— Юнис! — закричал Джейк. — Не трогайте его! Вы что хотите, чтобы у вас был выкидыш?!
Он схватил у нее чемодан и потащил его к корзине.
— С дороги, сынок! — прокричал он Хэнку. Корзина оказалась очень высоко. Джейк взял чемодан обеими руками, затем поставил его на плечо, аккуратно положил его в корзину… и свалился на палубу. Джоанна подбежала к нему.
Том Финчли, стоявший на корме, увидел, что последний чемодан загружен и дал сигнал пилоту: «В сторону!» а затем: «Все! На маршрут».
Затем он взглянул вниз — и побежал к Джейку. Джоанна села на палубу, держа голову и плечи Джейка.
— Джейк, Джейк, дорогой! (Юнис! Помогите мне!)
— Я позову врача! — сказал Фред и побежал к трапу. Хэнк беспомощно стоял рядом. Саломон со всхлипом вздохнул и весь как-то обмяк.
(— Юнис! Где он!
— Босс, я никак не могу его найти.
— Вы должны его найти! Он должен быть где-то рядом.
— Что за черт!
— Вот он, вот он! Джейк!
— Юнис, что случилось! Кто-то стукнул меня в висок кирпичом!
— Вам больно, дорогой?
— Конечно же ему не больно, босс. Сейчас ему не может быть больно. Добро пожаловать в нашу компанию, меланхоличный Джейк, любвеобильный старый ублюдок! О Боже, как я рада вас видеть!
— Да, добро пожаловать домой, дорогой. Мой дорогой. Наш дорогой.
— Юнис?
— Нет, это я Юнис, Джок. Старик Джок. А это Джоанна. Или Иоганн. Или босс. Нет, Джоанна «босс» только для меня; вам лучше называть ее Джоанной. Послушайте, приятели, давайте сразу же разберемся в нашем трио, пока мы вконец не запутались. Джоанна, вы будете называть нашего мужа Джейком как и раньше, а я буду называть его Джеком, как я называла его раньше. Джок, вы будете называть босса либо Джоанной, либо Иоганном, как вам угодно, а я буду называть либо Джоанной, либо боссом. А для вас обоих я буду Юнис. Понятно?
— Я запутался.
— Ничего страшного, Джок, дорогой, больше никогда не будет ничего страшного. Вы привыкнете к этому, как и я. Джоанна будет везти, а мы будем сидеть сзади, погонять ее и давать советы. Скажите ему, Джоанна.
— Да, Джейк. Теперь мы обе у вас. Навсегда.
— Ом мани падме хум.
— Ом мани падме хум. Присоединяйтесь к нам, Джейк. Пусть это будет благодарственный молебен.
— Ом мани падме хум!
— Ом мани падме хум.)
— Джоанна, позвольте мне, дорогая… — над ней склонился доктор Гарсиа.
— Я подержу его, Роберто.
(— Босс! Бросьте эти женские штучки и не мешайте доктору работать.
— Да, Юнис. Держитесь покрепче за Джейка.
— Не беспокойтесь, дорогая; Джок. вы видите теперь? Через глаза Джоанны?
— Конечно, вижу! Что это за отвратительная старая развалина? Это я?
— Конечно, нет. Это лишь то, что вам больше не пригодится. Отвернитесь, Джоанна. Это расстраивает Джока.)
— Фред, отведите ее вниз. Хэнк, помогите ему. Том, найдите Вини. Мне нужна ее помощь.
Доктор Гарсиа отыскал Джоанну в каюте. Она лежала, накрыв лоб мокрым полотенцем, рядом сидела Ольга Дабровски. Том Финчли зашел вслед за доктором, его лицо было серьезным. Доктор ничего не сказал, взял Джоанну за руку и посмотрел на свои часы.
— Плохие новости, Джоанна, — сказал он наконец.
— Я знаю, Роберто. Он умер еще до того, как я сюда пришла.
(— Он не умер, босс. Не надо так говорить. Джок не живее меня, но он не умер. Правда, Джок?
— По-моему, вы слишком скрупулезны, стройные ножки…
— Стройные ножки! Вы уже давно меня так не называли.
— А вчера ночью?
— Вы так называли Джоанну, а не меня.
— Может быть, вы, двое, помолчите? Или по крайней мере говорите шепотом. Мне надо говорить с ними.
— Извините, босс. Джок, дорогой, говорите со мной, но тихо-тихо. Шепотом. Джоанна лучше меня в постели?
— Юнис, я все равно вас слышу… и вы путаете грамматические времена.
— Босс, дорогой, в Вечности нет времени. Я задала Джоку вопрос, на который он боится ответить,
— Конечно, боюсь.
— Ну, ладно. С моим оборудованием и инструктажем Джоанна, вероятно, уже не уступает мне. К тому же у нее был неплохой старт. Вы не поверите мне, Джок, но у босса на редкость пошлый мозг.
— Близняшка, перестаньте меня допекать. Я занят. Роберто беспокоится за нас.
— Извините, близняшка. Я буду себя хорошо вести.)
— Юнис, я хочу пояснить одну вещь. Даже если бы мы были на берегу, и у нас было бы все необходимое оборудование для поддержания жизни, а рядом — доктор Хедрик, все равно ничего нельзя бы было изменить. Мы могли бы поддерживать его живым… но только как растение.
— Джейк никогда не хотел этого, Роберто, он сам мне об этом говорил. Ему очень не нравилось, когда мне искусственно не давали умереть.
— Ваши случаи — диаметрально противоположны, Джоанна. Ваше тело было изношено, но мозг был в хорошем состоянии. Но у Джейка… Я говорил ему об этом, прежде чем отправиться в море… его тело было в отличном состоянии для его возраста, но я знаю, что покажет вскрытие — кровоизлияние в мозг. Он умер мгновенно. Мы называем это церебральной катастрофой, потому что ее невозможно предсказать. Если вас это хоть сколько-нибудь утешит, то могу заверить, что он не страдал.
(— Не страдал! Попробовали бы вы сами, Боб, такое! Словно бык боднул в голову. Но вы правы, это
