— Хорошего должно быть понемногу. Джок, лучше пусть у него будут два яичка.
— Уже помышляете о кровосмешении, о том, как бы совратить его, стройные ножки?
— А почему бы и нет? Все остальное мы уже перепробовали.
— Джейк, Юнис… пожалуйста, помолчите немного. Этот тип пытается найти зацепки в шедевре, созданном Алеком. Он ищет, к чему бы еще придраться. А я должна буду отвечать.)
— Миссис Саломон, меня очень беспокоит один аспект, касающийся вашего первого ребенка. Очень вероятно, что в будущем этот ребенок или кто-нибудь, кто назовет себя вашим ребенком, возбудит судебное дело и попытается отобрать у вас ваше имущество. Половина вашего имущества — как минимум — пойдет в казну комиссии, а она не пожелает расстаться ни с одним центом. Деньги эмигрантов — основной источник финансирования колоний. Таким образом, ваш наследник может оттягать все ваше состояние.
— Это очень маловероятно, мистер Барнс, но если вы заглянете в приложение, пункт «джи», то увидите, что на этот случай предусмотрел мой юрист. Небольшой фонд, чтобы заткнуть рот любому, кто заявит о своих правах на мое состояние. Все, что останется от этого фонда через пятьдесят лет, пойдет на благотворительные цели.
— Хм… сейчас посмотрим. О-о! Миссис Саломон, вы называете десять миллионов долларов «небольшим фондом»?
— Да.
— Хм… пожалуй, мне следует внимательнее ознакомиться с другими финансовыми положениями. Вам известно, что хотя комиссия забирает себе только половину вашего имущества, вы не сможете ничего себе купить на оставшиеся деньги? Другими словами, и бедные, и богатые на Луне начинают с нуля.
— Я знаю это, мистер Барнс. Поверьте мне, мистер Трайн, мой юрист, очень предусмотрителен. Он полностью ознакомил меня с законами и объяснил, какие последствия будут иметь для меня мои действия. Он их не одобряет. Точнее, Алек Трайн сказал, что на постоянное место жительства на Луне отправляются только сумасшедшие. И он, конечно, попытался меня отговорить. Вы обнаружите еще четырех возможных наследников в пункте «эф», это мои внучки. В их же интересах принять то, что предлагается им в этом пункте… потому что им доходчиво объяснили, что после моей смерти они почти ничего не получат. К тому же я физиологически моложе и вполне могу пережить их всех.
— Может быть. Тем более на Луне. Жаль, что я сам не могу туда эмигрировать. Но у меня нет таких денег, как у вас, а юристы там не пользуются спросом. Что ж, похоже, ваш мистер Трайн продумал все до последней мелочи. Давайте взглянем на справку о вашем состоянии.
— Минутку, сэр. Я хочу попросить вас об одной особой услуге.
— Что такое? Все эмигранты имеют равные права.
— Но это такой пустяк, мистер Барнс. Ребенок у меня родится вскоре после того, как я прибуду на Луну. Я бы хотела, чтобы именно доктор Гарсиа продолжал присматривать за мною до родов.
— Я не могу этого обещать, мадам. Извините. Такие у нас правила.
— Тогда я никуда не полечу, — объявила она, вставая.
— О Боже мой! Неужели у вас столько денег?! — воскликнул он, взглянув на банковскую справку. В ответ она лишь пожала плечами.
— Если здесь нет ошибки, то вы не просто богаты — об этом я и так знал — вы миллиардерша.
— Возможно. Справка составлена в «Чейз Манхеттен банк» с помощью перечисленных ниже бухгалтерских фирм. Думаю, что ошибки нет… если у них не поломался какой-нибудь компьютер… Верните- ка мне справку… если уж комиссия не может обещать мне, что доктор Гарсиа будет принимать у меня роды.
— О, мадам! У меня есть определенные полномочия в таких вопросах. Я просто редко ими пользуюсь. Правила…
— Чьи правила, мистер Барнс? Правила комиссии или ваши собственные?
— Хм… конечно, мои. Я же сказал…
— Тогда перестаньте отнимать у меня время, идиот-то вы этакий!
(— Вот так брюхатая леди!
— Юнис, брюхатая леди не собирается больше выслушивать всякую чушь. У меня болит спина.)
От такого неожиданного всплеска эмоций мистер Барнс чуть не вывалился из своего кресла. Опомнившись, он произнес:
— Ради Бога, мадам Саломон!..
— Молодой человек, давайте без глупостей! Как вы видите, я беременна. Вы рассказали мне, как опасно рожать, хотя вы и не врач. Вы копались в моих личных делах. Вы пытались убедить меня, что мой врач не сможет присматривать за мной, хотя он и летит тем же кораблем, что и я. А теперь оказывается, что это вовсе не правила, установленные комиссией, а всего лишь ваша мелочная тирания, придирки. И все это время, несмотря на то что я принесла исчерпывающее и безукоризненно составленное заявление, вы заставляли меня сидеть на жестком неудобном стуле. У меня болит спина. Сколько же бедных беззащитных посетителей стали жертвами вашего паршивого характера и мелочного властолюбия! Но я не бедна и не беззащитна. Вы говорили, что у вас мурашки бегали по коже? Сейчас у вас еще и волосы дыбом встанут. Я вам обещаю, что очень скоро вы останетесь без работы!
— Пожалуйста, мадам, не надо! Ваш доктор будет с вами. Я должен идти навстречу пожеланиям посетителей.
— Тогда приподнимите свой ленивый зад с этого удобного кресла и дайте мне сесть в него! А вы можете посидеть на стуле.
— Как вам будет угодно, мадам! — Они поменялись креслами. — Я вижу, вы вкладываете почти все оставшиеся пятьдесят процентов вашего состояния в космические исследования.
— Не ваше дело, как я распоряжаюсь состоянием.
— Я и не говорил, что это мое дело. Просто меня это… поразило.
— Почему? Мой ребенок, может быть, захочет стать космическим инженером. И я хочу, чтобы исследования в этой области шли как можно быстрее. Мистер Барнс, у вас было время ознакомиться с моим заявлением. Если бы вы поменьше болтали, то могли бы уже выучить его наизусть. Так что ставьте вашу визу или верните его мне. Сейчас же! Я и пяти минут не стану ждать. У меня все еще болит спина. И это вы виноваты, мистер Барнс, ваши чертовы «правила» и ваша бестолковая болтовня!
Барнс поставил свою визу.
— В эту дверь, пожалуйста, мадам Саломон.
— Спасибо. — Она направилась к двери.
— Вас не следовало бы пускать, старая-то вы сука.
Джоанна Юнис остановилась, обернулась и просияла самой лучезарной из своих улыбок.
— Ну! Спасибо, дорогой мой. Это самое лучшее, что вы мне сказали, ибо шло от чистого сердца. Конечно, меня бы не следовало туда пускать после того, как я на вас накричала. И я действительно старая сука.
— Извините, мне не следовало так говорить.
— Почему же? Я полностью заслужила. Но, честное слово, я бы никогда не стала лишать вас вашей работы. Я не настолько мелочна. Просто у меня болела спина, и я здорово злилась. Я восхищаюсь тем, как смело вы со мной говорили. Как вас зовут?
— Хм… Мэтью.
— Хорошее имя. Мэтью… Сильное имя. — Джоанна Юнис вернулась и подошла к нему вплотную. — Мэтью, я лечу на Луну. Я никогда не вернусь. Простите старую суку, и давайте расстанемся друзьями. Поцелуйте меня на прощанье. Меня некому провожать. Мэтью… вы поцелуете меня?
— Хм…
— Ну пожалуйста, Мэтью. Это ничего, что живот большой. Поверните меня немного боком… так-то лучше. — Она подняла лицо и закрыла глаза.
Потом она вдохнула и прижалось к нему плотнее.
— Мэтью. Вы позволите мне любить вас? О, нет, я вовсе не хочу вас соблазнять, мне этого уже нельзя. Просто скажите мне, что я могу думать о вас с любовью, когда полечу на Луну. Это дальняя дорога, и я немного боюсь… Я так долго жила без любви и теперь хочу любить всех, кто мне это позволит… всех, кто хоть немного будет любить меня в ответ. Вы будете? Или эта сука слишком старая?
