Больше он ничего не сказал: ведь таблетка, которую я ему дал, живо растворяет подобные эмоции. Как вы?
— Хоть сейчас на танцы, — ответил за нее доктор Розенталь.
— Ну, мы можем начать наше совещание, мисс Смит. Пока вы готовились к завтраку, я обсудил все, что собираюсь сказать, с мистером Саломоном, и он это одобрил. Я больше вас не лечу.
— Нет, доктор Хедрик! Нет!
— Да, дорогая леди, да. Не стоит волноваться. Это лишь означает, что вы здоровы. Здоровы, хоть и слабы еще и за вами требуется уход. Но я не дезертирую, просто передаю вас доктору Гарсиа.
Она взглянула на доктора Гарсиа — тот кивнул,
— Незачем волноваться, мисс Смит.
— Но… доктор Хедрик, вы ведь будете навещать меня? Обещайте!
— С удовольствием. Но, боюсь, это будет не очень скоро. Срочно требуется произвести очень интересную пересадку. Радикальную. Сердце и два легких. Сейчас уже все готово для операции. Мне позвонили еще до того, как вы проснулись, и спросили, можно ли на меня рассчитывать. Я сказал, что позвоню позже, а после того как я увидел вас сегодня утром, я позвонил и сказал что буду оперировать. Конечно, предварительно я обсудил это с мистером Саломоном. — Он улыбнулся. — Так что, если вы позволите, я удалюсь.
Иоганн вздохнула и подала руку.
— Только потому, что это необходимо.
Хедрик взял ее руку, склонился над ней.
— Доктор, неужели вы сперва не продезинфицируете руку? — лениво произнес Розенталь.
— Идите к черту, Рози! — ответил Хедрик и поцеловал ее руку.
Иоганну показалось, что поцелуй длился по крайней мере вдвое дольше, чем поцелуй доктора Розенталя. Она почувствовала, как мурашки пробежали по руке, прислушалась к очень приятному ощущению где-то внутри себя. Да, решила она, если уж я женщина, то обычай целовать руку следует поощрять.
(— Хотите переспать с ним, босс?
— Юнис!
— Да, бросьте вы, босс. Мы теперь сиамские близнецы и должны говорить друг другу только правду. Вы же хотели переспать со мной все это время, но не могли. Вы отдавали себе в этом отчет. И я тоже знала. Мы просто об этом никогда не говорили. И сейчас вы не можете. Но вы можете переспать с ним, если хотите… и это самый лучший способ отблагодарить мужчину. Но будьте аккуратней, дорогушка. Сделайте это здесь, а не там, где вас могут поймать, У него ревнивая жена, это по нему видно.
— Юнис, я не собираюсь обсуждать такую нелепую мысль! Удивляюсь вам! Вы, такая милая девушка… и к тому же замужняя.
— Уже нет, дорогуша! Я не замужем. Помните — «пока смерть нас не разлучит»? Это предел. Так мне сказали в церкви… К тому же я всего лишь дух. Впрочем, он напоминает мне моего мужа, такая же осанка, как у моего вдовца Джо Бранки. О нем нам тоже надо будет поговорить. Доктор собирается уходить. Так что улыбайтесь, если эта идея хоть смутно маячит у вас в голове. А вы об этом наверняка подумали.)
Мисс Смит улыбнулась.
— Доктор, я не прощаюсь с вами, я говорю «до свидания». Как только освободитесь, поспешите навестить меня.
(У вас получается, дорогуша. Получается.)
— Мисс Смит, — обратился к ней доктор Гарсиа.
— Да, доктор?
— Если вы готовы, я позову сестер, и мы отсоединим вас от всех этих приспособлений. Если вы хотите, можно сделать общий наркоз. Я предлагаю местную анестезию. Можно поставить ширму к подбородку, чтобы вы не видели, как я буду делать все это. Если хотите что-нибудь почитать, то текст можно спроецировать на экран. Можно еще включить музыку.
— Лучше одну музыку. Я не хочу читать. Мне все это так интересно. Сделайте местную анестезию. Или вообще не надо анестезии. Боль меня не беспокоит.
— Но она беспокоит меня, поэтому анестезию все же сделаем.
В течение часа она слушала кассету с музыкальными записями от классического рока, к которому Иоганн так и не привык, до кантри, которое было популярным задолго до того, как Иоганн Шмидт родился на свет. Ощущать здоровое тело после стольких дней полной неподвижности было замечательно. Но важнее было другое — это тело обладало высокой чувствительностью, и каждое прикосновение к нему было приятно.
Оно было совсем не таким, как та развалина, которую он оставил. Единственное достоинство того тела состояло в том, что оно хоть кое-как, но работало. То тело напоминало ей подержанный «форд», который он и еще четыре таких же шалопая купили однажды за семьдесят долларов в Балтиморе и на котором они пересекли полконтинента — без фар, без тормозов, без водительских прав, без инструментов, без ничего. Но крепкий уродец тащил их на своих трех цилиндрах со скоростью 25 миль в час. Им то и дело приходилось останавливаться и поливать водой спицы, чтобы те не выпали.
Где-то на грязной дороге в Миссури машина кашлянула и встала. По запаху они определили, что сгорела проводка. Джонни исправил неполадку — обернул сгоревшую проводку пипифаксом, обвязал веревкой… дал газу, и развалюха снова, как и раньше, потащилась вперед.
Интересно, подумала Иоганн, где сейчас эта куча металлолома? И что стало с моим мужским телом? По завещанию оно должно достаться медицинской школе, но поскольку я не умер, то есть не совсем умер, то завещание не вступило в силу. Может, его набальзамировали? Или сожгли? Надо будет спросить.
Несколько раз она чувствовала, как из нее что-то вытаскивали, а один раз — острую боль, которую она, впрочем, стоически перенесла. Она чувствовала какие-то кисло-сладкие тошнотворные запахи, хотела предложить включить вентиляцию, но решила не вмешиваться. Наконец запахи исчезли, и она почувствовала, что ее моют. Потом сменили простыни и прокладки, сняли и ширму у подбородка. Две сестры вышли из комнаты, унося корзину с каким-то мусором.
— Конец, — сказал доктор Гарсиа. — Все прошло хорошо, не так ли?
— Да, все нормально. Я чувствую себя превосходно. — Она пошевелила пальцами ног, раздвинула и снова свела ноги. — Превосходно! Наконец-то я свободна! Доктор, поскольку я больше не привязана к этим проводкам и трубкам, может быть, можно обойтись и без больничной койки? Если я буду пользоваться своей собственной кроватью, я скорее перестану чувствовать себя больной.
— Хм… зачем спешить? Эта постель удобна для массажей, здесь есть боковые перила, которые можно поднимать, когда вы спите, чтобы вы не упали с кровати. Мисс Смит, все сестры больше всего боятся, как бы пациент не выпал из кровати.
— За кого вы меня принимаете? За дитя малое?
— Да, мисс, именно за малое дитя. За ребенка, который только учится пользоваться своим телом. А дети часто падают. Но я не позволю вам падать. Ни во сне, ни когда вы будете учиться ходить, ни когда вы будете принимать ванну, а вам очень скоро этого захочется.
(Не горячитесь, босс!)
— Доктор, я не стану возражать. Но и у моей кровати есть свои преимущества. Стоит нажать на кнопку, и она примет нужную форму. В нее вмонтирован даже гидравлический лифт. Ее можно поднимать на любую высоту, а можно опустить так, что она будет не выше матраса на полу, всего десять дюймов над полом. Ну как? Согласны?
— Хм… все-таки нет.
— Я действительно падала с кровати лет десять назад. Это произвело на меня такое неприятное впечатление, что я заказала специальную кровать. А когда ложилась спать, опускала ее как можно ниже.
— Хм… Может быть, мы пойдем на компромисс. Вы обещаете опускать кровать всякий раз, когда будете ложиться? И даже если не собираетесь спать?
— Одобрено, подписано, зарегистрировано и скреплено печатями, — улыбнулась она.
— Я не думаю, что в этом есть необходимость. Мисс Смит, мы больше не будем мучить вас
