Это быстро — всего часа на четыре, если ничего не случится. А ты как. Мак?
Макинтайр принялся загибать пальцы.
— Продукты и вода уже на борту. Три скафандра, плюс один запасной и аварийные наборы. Медицинские припасы. Все, что необходимо для стратосферного полета, входило в комплектацию с самого начала. Пока не прибыло только навигационное оборудование для сближения с Луной.
— Когда ты его ожидаешь?
— В любую минуту: его должны доставить сегодня. Хотя в принципе мы можем обойтись и без него. Все эти разговоры о том, как трудно проложить трассу отсюда до Луны, просто болтовня, чтобы произвести впечатление на публику. Здесь, в конце концов, цель путешествия видна — не то что в океане. С секстантом и хорошим радаром я посажу вас в любой точке Луны, даже не раскрывая звездного атласа — мне достаточно знать только относительные скорости.
— Будет тебе хвастаться, Колумб! — сказал Чарли. — Так уж и быть, поверим, что шляпой в стену ты не промахнешься. Надо понимать, ты готов отправиться прямо сейчас, так?
— Точно.
— Ну раз так, то я вполне могу провести калибровку и сегодня. Что-то я немного нервничаю — уж слишком гладко все шло до сих пор. Если ты мне поможешь, мы управимся еще до полуночи.
— Ладно, только сигару докурю.
Некоторое время они курили в молчании. Каждый думал о приближающемся полете и о том, что с ним связано. Харриман старался унять возбуждение, охватившее его при мысли о том, что мечта всей его жизни вот-вот осуществится.
— Мистер Харриман?
— А? Что такое, Чарли?
— Как люди становятся богатыми — вот как вы хотя бы?
— Богатыми? Трудно сказать. Я никогда не старался разбогатеть. Никогда не хотел ни богатства, ни известности, ни чего-либо еще в таком духе.
— Как это?
— Просто я хотел жить долго и все увидеть своими глазами. Впрочем, парней вроде меня было тогда много: мы сами мастерили радиоприемники, делали телескопы и строили аэропланы. У нас были научные клубы, подвальные лаборатории, научно-фантастические лиги — для таких парней в одном номере «Электрического экспериментатора» больше романтики, чем во всех книгах Дюма. Нам не хотелось разбогатеть, нет — мы просто мечтали строить космические корабли. И некоторым из нас мечта покорилась.
— Да, судя по вашим словам, вы нескучно жили.
— Так оно и было, Чарли. Двадцатый век — век романтики и надежд, несмотря на все его трагедии. И с каждым годом жить становилось интереснее. Нет, я не хотел быть богатым, мне просто хотелось дожить до того времени, когда человек отправится к звездам, и, бог даст, полететь на Луну самому. — Харриман осторожно стряхнул пепел в блюдце. — Я прожил хорошую жизнь. Мне не на что жаловаться.
Макинтайр оттолкнул кресло назад.
— Ладно, Чарли, если ты готов, то давай займемся делом.
— О'кей.
Харриман тоже поднялся. Он хотел что-то сказать, но вдруг схватился за грудь, и лицо его стало смертельно-бледным.
— Держи его. Мак!
— Где у него лекарство?
— В нагрудном кармане.
Они уложили его на диван. Макинтайр отломил головку ампулы, обмотав ее платком, и сунул ампулу под нос Харриману. Летучее лекарство, похоже, помогло, и щеки старика немного порозовели. Они сделали, что было в их силах, и теперь просто ждали, когда Харриман придет в себя. Первым нарушил молчание Чарли:
— Мак, а может, бросить нам все это дело, а?
— Почему?
— Это же чистое убийство. Старик не выдержит стартовой перегрузки.
— Может, и не выдержит, но он сам этого хочет. Ты же его слышал.
— Но мы обязаны помешать ему.
— С какой стати? Это его жизнь, и ни ты, ни это вонючее правительство, которое всюду сует свой нос, не в праве запрещать человеку рисковать своей жизнью, если он действительно этого хочет.
— Все равно мне как-то не по себе. Такой отличный старикан.
— Так чего ж ты хочешь? Отправить его обратно в Канзас-Сити к этим старым гарпиям, которые засунут его в дурдом? Чтобы он умер там от тоски по своей мечте?
— Боже, нет!
— Ну тогда давай дуй к ракете и готовь приборы к испытаниям. Я сейчас подойду.
На следующее утро в ворота ранчо проехал джип с широкими колесами и остановился перед домом. Из машины выбрался плечистый, крепкий мужчина с твердым, но добродушным лицом и обратился к Макинтайру, который вышел из дома навстречу.
— Джеймс Макинтайр?
— А в чем дело?
— Я — заместитель начальника полиции в здешних местах. У меня ордер на ваш арест.
— По какому обвинению?
— Действия, имеющие целью нарушить Акт о безопасности космических полетов. Тут из дома появился Чарли.
— Что за шум. Мак?
— А вы, надо полагать, Чарльз Каммингс? На вас тоже есть ордер. Плюс на человека по фамилии Харриман и судебное постановление опечатать ваш космический корабль.
— У нас нет никакого космического корабля.
— А вон в том ангаре что?
— Стратосферная яхта.
— Да? Ну тогда за неимением корабля я опечатаю яхту. Где Харриман?
— А вон он. — Чарли указал рукой, не обращая внимания на мрачную гримасу Макинтайра.
Полисмен повернул голову. Чарли врезал ему, должно быть, точно в солнечное сплетение, потому что тот свалился как подкошенный.
— Черт бы его побрал, — обиженно пробормотал Чарли, потирая руку. — Тот самый палец, что я уже сломал один раз, когда играл в баскетбол. Вечно ему достается…
— Быстро давай старика в кабину, — перебил его Макинтайр, — пристегни его к противоперегрузочному гамаку.
— Слушаюсь, капитан.
Они прицепили ракету к тягачу, вывезли ее из ангара, развернули и двинулись подальше от дома. Затем забрались в кабину. В правый иллюминатор Макинтайр заметил очнувшегося полицейского — тот беспомощно смотрел им вслед.
Капитан застегнул ремни безопасности и связался с двигательным отсеком:
— Все в порядке, Чарли?
— Да, капитан. Но мы не можем взлететь, Мак. У корабля нет названия!
— У нас нет времени на твои суеверия! Тут раздался слабый голос Харримана:
— Назовите его «Лунатик». Лучше и не придумаешь.
Макинтайр откинул голову на противоперегрузочную подушку, нажал две клавиши, затем еще три, и «Лунатик» взлетел.
— Ну как ты тут, папаша? Чарли встревожено глядел в лицо Харримана. Тот облизал губы и с трудом произнес:
— Все в порядке, сынок. В лучшем виде.
