посторонилась, впуская гостя в прихожую. К тому времени, как Нельсон снял парку, прислуга уже исчезла, так что он сам отыскал шкаф и запихнул туда куртку.
Он с опаской двинулся по коридору, увешанному произведениями азиатского искусства, на мерцание свечей и певучий голос дженнифер менли. В дверях Нельсон замялся, дженнифер и отборочная комиссия сидели за длинным столом в гостиной. Пламя свечей отражалось в огромном, во всю стену, окне, дженнифер приглушенным голосом досказала свою историю. Все грохнули. Нельсон, превозмогая боль в пальце, бочком шагнул в гостиную. Веселье тем временем улеглось, менли, сидевшая спиной к Нельсону, увидела его отражение в окне и с улыбкой обернулась.
— Нельсон! — мелодично вскричала она. — Как приятно!
Остальные, продолжая улыбаться, повернулись в его сторону. Нельсон, пойманный в их коллективный взор, как бомбардировщик в лучи прожекторов, вошел в гостиную. Стол был застелен скатертью, полотняные салфетки в тон торчали аккуратными пирамидками. Посреди стола горели три свечи, их пламя мерцало в бокалах и винной бутылке, вспыхивало на серебряных подносах, солонках и перечницах. Стивен Майкл Стивенс не спал, хотя и позевывал. Лотарингия Эльзас в длинном черном платье с открытыми плечами и Марко Кралевич в aprés ski[144] — ботинки, лыжные штаны, роскошный свитер — сидели на противоположных концах стола, явно очень довольные, несмотря на успех менли. Виктория Викторинис была без очков, глаза ее сияли; она казалась даже хорошенькой, с ниткой жемчугов на шее и в мерцающей шелковой блузке. Сам декан восседал во главе стола в белой рубашке без ворота и кожаном жилете — Великий Человек У Себя Дома. При виде Нельсона он с самым живым разочарованием повернулся к менли.
— Что за херня? — спросил Акулло. — Вы уже уезжаете?
Пустых мест за столом не было. Гроссмауль отсутствовал, миссис Акулло, судя по всему, тоже. «Это хорошо, — подумал Нельсон, — я смогу сказать Бриджит, что декан не пригласил даже собственную жену».
— Конечно, нет! — воскликнула дженнифер. — Нельсон просто опоздал к обеду! Правда, дорогой?
Нельсону пришлось выдержать свирепый взгляд Акулло. В следующий миг декан раскинул руки, приглашая его к столу, и Нельсон с облегчением выдохнул.
— Садитесь рядом со мной! — дженнифер поманила Нельсона к себе. Она сидела справа от Акулло, поэтому он отодвинул от стены стул — еще одно оригинальное творение Фрэнка Ллойда Райта — и втиснулся между менли и Кралевичем. Словно по команде, вошла серая домоправительница с салфеткой, бокалом, чашкой, блюдцем и серебряным прибором. Акулло сам налил ему вина — что-то из собственного подвала, названия в тусклом свете было не разобрать, — и Нельсон взял бокал, чувствуя жжение в пальце.
— дженнифер, — Акулло, не глядя, через плечо отдал бутылку серой домоправительнице, — вы говорили…
дженнифер возобновила рассказ. Серая женщина внесла суп — страккьятеле, обильно посыпанный петрушкой — и под одобрительный гул принялась разливать его по тарелкам. Акулло, сам великолепный рассказчик, обрел в кандидатке свою ровню, менли сплетничала об одной из самых известных феминисток. Она была в полной мере наделена остроумием, способностью нагнетать напряжение, умением вовремя подвести финал.
Нельсон чувствовал себя подростком, которого впервые усадили за стол со взрослыми, и благоразумно помалкивал. Впрочем, это не помешало ему заметить, что, собственно, происходит: дженнифер менли кладет свой рассказ к ногам Акулло, как золотой слиток. Она уже получила работу, и это ее приданое, вено, магарыч. За то, что она предоставит Акулло прямой доступ к личной жизни ведущих теоретиков, ей обеспечена пожизненная гарантия работы и почти шестизначный годовой доход.
— И что сказала Ф
— Ничего! — выдохнула дженнифер менли. —
Публика снова грохнула. Акулло смеялся сдержанно, зато Виктория Викторинис вся осветилась, словно бумажный фонарик, и скромно приложила к губам салфетку.
По пальцу пробежало тепло — слова Эльзас пробудили какое-то смутное воспоминание. Нельсон отхлебнул вина.
История громоздилась на историю, и каждая заканчивалась аккурат к появлению нового блюда.
— Это русская штучка или японская штучка? — спросила дженнифер менли, и прибыла огромная миска феттучине с помидорами под соусом из белых грибов. Антони Акулло сам картинно разложил их большими деревянными ложкой и вилкой.
— А когда откинули одеяло, под ним оказалась не Таня, а
— Честное слово! Не вру! — И серая женщина подала салат из латука с редиской под оливковым маслом и красным винным уксусом.
Нельсон смеялся и ел, ел и смеялся. После макарон он настолько освоился, что снял пиджак. Во всем этом веселье чувствовался только один неприятный момент. После каждой истории, когда слушатели промокали губы салфетками и тянулись к бокалам, взгляд дженнифер менли следовал за снующей по комнате серой женщиной. Нельсон сидел рядом с менли, но видел ее отражение в окне, между Викторинис и Лотарингией. В глазах ее читалось страстное сострадание. Первой догадкой Нельсона — непосредственно от спинного мозга — было, что в угаре нервного напряжения (поди очаруй целый факультет), под влиянием алкоголя кандидатка внезапно пленилась серой домоправительницей.
Однако он сам понимал, что это чушь: женщина немолода, костлява, глаза ее пусты, тусклые волосы стянуты в тугой пучок. Даже Викторинис, сиявшая, словно влюбленная студентка, и та казалась привлекательней невзрачной прислуги. Как ни старалась дженнифер менли поймать ее взгляд, та, словно ничего не замечая, убрала тарелки, принесла новую бутылку вина и стакан воды Стивену Майклу Стивенсу, все бесшумно и расторопно.
— Мария, кофе. — Впервые с начала вечера Акулло назвал ее по имени. Потом, гостям: — Сейчас будет тирамису. — Он поцеловал кончики пальцев. — Сдохнуть, не охнуть.
Мария молча вышла из комнаты, неся стопку тарелок. Нельсон встал, чтобы отлить, пока не принесли десерт.
— Извините, — сказал он, но никто не обратил внимания — менли начала новый рассказ.
Он побрел по темному коридору на свет из двери и по ошибке зашел в кухню. Мария с удивительной силой сгружала в раковину тарелки. Когда он попятился, она обернулась.
— Я… м-м… ищу… м-м… — Он не договорил; скорее всего женщина вообще не понимает по- английски.
Однако она издала горловой звук и указала пальцем налево. Нельсон кивнул и прошел в уборную за буфетной. Он запьянел и слегка покачивался, стоя над унитазом.
На обратном пути он снова заглянул в освещенную кухню. Мария сидела за кухонным столом, на свету ее кожа казалась еще более серой. Она, прикуривая, тупо уставилась на Нельсона; вернее, она смотрела в дверной проем, когда он там появился. За спиной у нее урчала и шипела исполинская кофеварка «Делон- ги». Из соседней комнаты доносился веселый голос дженнифер менли, хотя слов было не разобрать.
— Нашел, — сказал он.
Женщина подняла бровь и выпустила струйку дыма.
— М-м… habla Ingles?[145] — спросил Нельсон наугад. Он слышал, что дженнифер заговорила быстрее, и не хотел входить под самый финал.
Женщина как раз затягивалась, поэтому просто кивнула.
— Все очень вкусно. — Нельсон по-прежнему не знал, насколько она понимает английский.
— Спасибо, — сказала Мария. Он так и не понял, с акцентом ли она говорит, и взялся рукой за косяк, придумывая, что сказать дальше, дженнифер все еще рассказывала.
— А… м-м-м… миссис Акулло присоединится к нам позже?
Женщина только что затянулась, поэтому подняла палец, призывая Нельсона потерпеть, потом выдула
