— Банк тут был ни при чем, — ответил Джон. — Я пожадничал, и рынок поймал меня на этом. Все справедливо. Если хочешь знать, банк поступил так, как нужно.
— Просто все дело в том, что со стороны это не выглядит таким однозначно черно-белым.
— Чем старше мы становимся, тем меньше черно-белого видим в окружающем мире.
— Возможно. А что насчет этой странной цепочки несчастных случаев, последовавших за твоим увольнением? — спросила Пенни.
— Каких еще несчастных случаев?
— Ну как же! Погибли двое высокопоставленных сотрудников банка.
— Двое? — изобразил удивление Джон. — Я находился в Нью-Йорке, когда Роберт Болдуин погиб в автомобильной катастрофе. А кто второй?
— Ты не слышал об Эрнсте Джонстоне? — Пенни поймала себя на том, что не может в это поверить. — Он погиб совсем недавно, на собственной яхте.
— Вот как? Я его почти не знал. Как это произошло?
— Джонстон входил в совет директоров Банка Манхэттена, и ты его почти не знал?
— Мы встречались раза два или три. В банке работает очень много людей. Я был хорошо знаком только с несколькими сотрудниками, в основном с теми, кто работал в моем отделе. Так что с ним произошло?
Пенни удовлетворила его любопытство:
— Он сорвался с мачты, запутался в снастях и задохнулся.
— Фу, какая страшная смерть, — довольно вяло пробормотал Джон.
— А про Пожарнова ты тоже ничего не слышал?
— Про кого?
— Ну же, Джон, это тот самый человек, о котором ты меня спрашивал. Британская торговая компания, забыл?
— Ах да, теперь вспомнил.
Джон решил, что подобная забывчивость может показаться подозрительной этой проницательной особе.
— Ты по моей просьбе наводила о нем справки. И что с ним произошло? Ты говорила, что у него рыльце в пушку, так?
— В прошлые выходные он был убит случайным выстрелом на охоте в Стэнфорд-Холле.
Пенни надеялась увидеть у Джона на лице какую-либо реакцию, но ее ждало разочарование.
— Вот как!.. — Он опять спешил сменить тему.
— Так чем же именно был вызван твой интерес к Британской торговой компании?
— А, вот ты о чем, — нехотя ответил Джон. — Огромное тебе спасибо. Ты спасла одного моего друга от серьезных неприятностей. Он искал клиента и обратил внимание на БТК. Но та информация, которую ты предоставила, убила идею в зародыше. Я перед тобой в долгу.
— Этим ограничивалась твоя связь с Пожарновым и его компанией?
— Ты что, журналистка? — попытался отшутиться Джон. — Да, это так. А что, тут есть что-то еще?
— Нет, я просто подумала, что твой интерес к БТК мог иметь какое-то отношение к этим несчастным случаям, убыткам и твоему увольнению.
— Не хочу тебя разочаровывать, но если ты ищешь в этом сенсацию, то, похоже, дела у тебя обстоят неважно. Здесь ничего нет, — Джон постарался наглухо закрыть эту тему. — А теперь, Пенни, если допрос закончен, пойдем и попробуем поставить на победителя. Мы ужинаем вместе или ты внезапно решила снова дать мне от ворот поворот?
— Ты разбил мне сердце, много лет не давал о себе знать. Затем наконец появился, но только потому, что тебе была нужна от меня информация. Подобное обращение может остудить кого угодно.
— Я был молод и думал только о себе. С тех пор многое изменилось.
«Это уж точно», — подумала Пенни.
— Джон, ты никогда не изменишься, — сказала она вслух. — Ты самый настоящий скорпион, у тебя в жале всегда будет яд.
— Пенни, ты ошибаешься. Сейчас я нежный, безобидный котенок. Яда во мне уже давно нет.
— Что-то мне с трудом в это верится.
Пенни сказала правду.
За ужином оба нервничали, каждый по своим причинам, и потому выпили гораздо больше обычного. Они быстро остановились на ностальгических воспоминаниях и тщательно следили за тем, чтобы ни словом не упоминать про Викторию и про то, что было с ней связано. Пенни хотелось какой-нибудь хитростью заставить Джона забыть про осторожность. Он ублажал ее только ради того, чтобы разговор не возвращался к той неуютной теме. Филлипс надеялся, что болезненные воспоминания о Стэнфорд-Холле станут и впредь удерживать Пенни подальше от этого места. Будет очень некстати, если она обнаружит, что Джон находился там, когда был убит Пожарнов.
Ужин приближался к концу. Пенни отчаянно старалась придумать, как вытянуть что-либо из Джона до конца вечера, но в ее голову, затуманенную спиртным, так и не пришло ничего путного. Когда Филлипс предложил проводить ее до такси, она настояла на том, чтобы продолжить встречу у него в гостинице. Скрывая свое нежелание, Джон согласился.
Когда они поднялись к нему в номер люкс в «Лейнсборо», оба нетвердо держались на ногах. Джон отступил в сторону, пропуская Пенни вперед.
— Добро пожаловать в мое совсем не роскошное жилище. Пожалуйста, чувствуй себя как дома.
У него заплетался язык, а Пенни пьяно хихикала.
Она бросила сумочку на диван, повернулась к нему лицом и подбоченилась.
— Я хочу большего, Джонни.
— Что ты хочешь сказать? — изобразил недоумение Джон.
— Давай вспомним старые времена, — томно проворковала Пенни, приблизилась к нему и соблазнительно прикоснулась грудью. — Я не забыла, что ты был очень хорош в постели, и подумала, что в память о прошлом мы можем попробовать еще раз.
Она поймала себя на том, что с нетерпением ждет его согласия, причем причины этого теперь оказались уже совсем другими. Ей хотелось сравнить его с Фионой. Еще она надеялась, что затащит Джона в кровать, а потом сможет наконец полностью вычеркнуть его из своей жизни, чему, вероятно, уже способствовали ее отношения с Фионой. Полной уверенности в этом у нее пока не было, но Пенни была настроена расставить все по местам.
Джон мягко, но решительно отстранил ее от себя. Вечер приобретал совершенно неожиданный оборот.
— Ты думаешь, так будет разумно? Я не хочу, чтобы меня снова выставили негодяем.
— Нет, Джонни, на этот раз не будет никаких ожиданий. Просто великолепный способ завершить приятный вечер, только и всего.
«А почему бы и нет? — подумал он. — Если мы расстанемся друзьями, то мне вряд ли нужно будет опасаться новых неприятностей с ее стороны».
— В таком случае иди скорее сюда!
Они страстно поцеловались. Все мысли о Фионе вылетели у Пенни из головы. Она увлекла Джона на диван и начала расстегивать его брюки. Когда-то он доставлял ей такое наслаждение, какого после него не смог больше дать ни один мужчина.
Пенни укусила его за ухо и прошептала, когда он поморщился от боли:
— Я хочу, чтобы все было резко и быстро.
Джон послушно схватил ее за волосы и заставил запрокинуть голову. Пенни застонала от наслаждения, подставляя себя. Они упали на пол, какое-то время желая одного и того же.
Когда-то Пенни была просто безумно влюблена в Джона. Одна мысль о том, что он проникает в нее хотя бы пальцем, могла довести ее до оргазма. Сейчас она была приятно удивлена тем, что ее тело снова начинает откликаться ему. Однако времена изменились. Пассивная роль больше не устраивала Пенни.
— Оттрахай меня сзади, — потребовала она.
