Они отнесли лед и бокалы в гостиную. Миссис Мёрчисон выразила желание заказать такси до Мелёна, извинившись за свою поспешность и объяснив, что не знает, сколько времени это может занять.
— Если вы хотите попасть на парижский поезд, я могу подвезти вас до станции, — предложил Том.
— Нет, я хочу поговорить с местной полицией. Я звонила им из Парижа.
— Так я отвезу вас туда. Кстати, вам, может быть, нужен переводчик?
— Большое спасибо, но думаю, что сама справлюсь. — Она слегка улыбнулась.
Она не хочет, чтобы он присутствовал при разговоре, понял Том.
— У вас больше никого не было в то время, когда приезжал мой муж? — спросила миссис Мёрчисон.
— Только наша экономка, мадам Аннет. Не знаешь, где она сейчас, Элоиза?
Элоиза полагала, что мадам Аннет в своей комнате, если не вышла докупить что-нибудь в последний момент. Том подошел к дверям служанки и постучал. Мадам была дома и занималась шитьем. Том спросил, не может ли она зайти ненадолго в гостиную поговорить с мадам Мёрчисон.
Мадам Аннет вошла почти сразу за Томом. На лице ее было написано любопытство — ведь мадам Мёрчисон была женой человека, пропавшего без вести. Она рассказала, что в последний раз разговаривала с мсье Мёрчисоном во время обеда, после чего он уехал вместе с мсье Тоомом. Мысль о том, что на самом деле она не видела, как Мёрчисон покидал дом, явно не приходила ей в голову.
— Подать вам что-нибудь еще, мсье Тоом? — спросила она.
Но им ничего не требовалось; вопросы у миссис Мёрчисон тоже вроде бы иссякли. Мадам Аннет с некоторым разочарованием покинула гостиную.
— Как вы думаете, что могло случиться с моим мужем? — спросила миссис Мёрчисон, посмотрев на Элоизу и затем переведя взгляд на Тома.
— Единственное, что я могу предположить — кто-то польстился на ценную картину, — ответил Том. — Конечно, ценность не такая уж большая, но все-таки Дерватт. Кто-то, видимо, знал, что картина у него с собой, — может быть, он говорил об этом в Лондоне. Возможно, его захватили, чтобы отобрать картину, а потом зашли слишком далеко и убили его, а тело спрятали. Не исключено, конечно, что его и сейчас держат живым где-нибудь.
— Но в таком случае муж был, по всей вероятности, прав, когда подозревал, что “Часы” — подделка. Вы сами говорите, что картина не такая уж ценная — хотя бы из-за небольшого размера. Похоже на то, что мужа убили, чтобы не вскрылась история с фальсификацией Дерватта.
— Я все же не думаю, что картина вашего мужа была подделкой. Он и сам не был уверен в этом, когда уезжал от меня. Я уже говорил Уэбстеру, что, как я понял, Томми отказался от намерения консультироваться с лондонским экспертом. Я, правда, не спрашивал его об этом, насколько я помню. Но у меня сложилось впечатление, что он изменил свое мнение, посмотрев мои картины. Возможно, я ошибаюсь.
Наступило молчание. Миссис Мёрчисон, очевидно, не знала, что еще сказать и о чем спросить. Единственное, что ее сейчас интересовало, так это люди, связанные с Бакмастерской галереей, а какой смысл расспрашивать о них Тома?
Прибыло такси.
— Благодарю вас, мистер Рипли, — сказала миссис Мёрчисон. — И вас, мадам. Я надеюсь, можно будет встретиться с вами еще раз, если…
— Ну разумеется, — ответил Том. Он проводил ее до машины.
Вернувшись в гостиную, он медленно подошел к дивану и опустился на него. Полиция Мелёна не сообщит миссис Мёрчисон ничего нового — они непременно известили бы его о каких-либо находках. Элоиза говорила, что за время его отсутствия они не звонили. Если бы полиция обнаружила тело Мёрчисона в Луэне или где-нибудь еще, куда его могло унести…
— Cheri, ты очень нервничаешь, — сказала Элоиза. — Выпей чего-нибудь.
— Я не против, — отозвался Том, наливая себе вина. В лондонских газетах, которые он просмотрел в самолете по пути в Париж, не было сообщений о вторичном появлении Дерватта. Очевидно, англичане не считали это значительным событием. Том был этому рад, так как не хотел, чтобы Бернард, где бы он ни находился, узнал о том, что ему удалось выбраться из могилы. Почему он этого не хотел, Том и сам не мог бы сказать — это было чисто интуитивное ощущение. Но он чувствовал, что это имеет какое-то отношение к Бернарду и его судьбе.
— Между прочим, Тоом, Бертлены приглашают нас сегодня к семи часам на аперитив. Тебе это не помешало бы. Я сказала, что ты, возможно, будешь.
Бертлены жили в городишке в семи милях от Вильперса.
— А что, если… — начал Том, но телефонный звонок прервал его. Он сделал знак Элоизе, чтобы она сняла трубку.
— Если спросят тебя, ты дома?
Том улыбнулся, тронутый ее предупредительностью.
— Да. Но это, скорее всего, Ноэль, которая хочет посоветоваться с тобой, что ей надеть во вторник.
— Да. Bonjour. — Она улыбнулась Тому. — Один момент. — Она отдала ему трубку. — Какой-то англичанин, пытающийся говорить по-французски.
— Алло, Том, это Джефф. У тебя все в порядке?
— Да, вполне.
Было ясно, что у Джеффа не все в порядке. Он опять тараторил и заикался. Том попросил его говорить громче.
— Я сказал, что Уэбстер снова интересовался Дерваттом — не уехал ли он, и если нет, то где находится.
— И что ты ему ответил?
— Что не знаю.
— Скажи ему, что Дерватт впал в меланхолию и, по-видимому, уединился где-то на время.
— Кажется, Уэбстер хочет опять приехать к тебе. Он собирается во Францию, чтобы объединить силы с миссис Мёрчисон. Поэтому я тебе и звоню.
Том вздохнул.
— Когда он приедет?
— Возможно, уже сегодня. Не знаю, что у него на уме…
Том положил трубку. Он был растерян и раздражен. Снова сражаться с Уэбстером? Чего ради? Он решил, что лучше убраться из дома подальше.
— Cheri, что случилось?
— Я не смогу пойти к Бертленам, дорогая, — ответил Том со смехом. Вечеринка у Бертленов волновала его сейчас меньше всего. — Мне придется ехать сегодня в Париж, а завтра в Зальцбург. Может быть, уже сегодня в Зальцбург, если есть рейс. Вечером, возможно, позвонит инспектор английской полиции Уэбстер. Скажи ему, что я уехал в Париж по делу — например, в банк, — не знаю, придумай что-нибудь. Где я остановился, тебе неизвестно — в каком-нибудь отеле.
— Тоом, от чего ты убегаешь?
Вопрос ошеломил Тома. Он убегает? От чего? Куда?
— Не знаю, — ответил Том. Он почувствовал, что покрывается потом. Хорошо бы опять встать под душ, но он боялся задерживаться. — Мадам Аннет тоже скажи, что мне пришлось срочно ехать в Париж по делам.
Том поднялся к себе и вытащил из шкафа чемодан. Придется опять влезать в уродливый новый плащ, делать пробор в другую сторону и становиться Робертом Маккеем. Вошла Элоиза, чтобы помочь ему.
— Ах, как хорошо было бы принять душ! — вздохнул Том и тут же услышал, что Элоиза включила душ в ванной. Выскользнув из одежды, он встал под струи воды, которая оказалась чуть теплой — как раз такой, какой надо.
— А Мне нельзя поехать тоже? Как он хотел бы взять ее с собой!
— Понимаешь, дорогая, я опять еду с чужим паспортом. Не могу же я допустить, чтобы ты болталась по заграницам с этим свиньей Маккеем! — Он выключил душ.
