— Значит, эта полоумная Эмма все тебе рассказала?
Так же внезапно, как и вспыхнула, ярость отступила.
Мета закрыла глаза и отчаянно захотела оказаться в постели, свернуться калачиком и вдыхать еще не выветрившийся чудесный запах Давида.
— Ты прав насчет черты, Карл. Давай забудем обо всех этих историях. То, что было между нами, уже позади. Не из-за Эммы, не из-за Давида. Просто нам с тобой нужны совершенно разные вещи. Давай согласимся с этим.
С озадаченным видом Карл снял шапку и провел ладонью по волосам, так что они встали торчком. Вопреки желанию, Мета пожалела его. Карл просто не привык быть отвергнутым. Со своей точки зрения он только что привел самое неопровержимое доказательство любви, на какое только был способен.
— Карл… — утешая, начала она, но тот снова улыбнулся.
— Все это не что иное, как дурная шутка… — Красивые глаза Карла говорили об обиде, которую она нанесла ему, но губы уже кривились в полной ненависти ухмылке. — Позволь, я угадаю, отчего ты никак не можешь забыть этого проклятого парня. Это его дерьмо…
— Да прекрати же наконец! — перебила его Мета. — Я уйду.
Карл в ярости схватил ее за плечо. Он держал так крепко, что Мета застонала. Завтра наверняка на этом чувствительном месте между плечом и шеей будет отпечаток его пальцев.
— Я прав? — хриплым голосом спросил он.
Мета попыталась оттолкнуть его, но Карл был значительно выше и сильнее. Он даже не дрогнул, когда она ударила его в грудь. Его пальцы все крепче сжимали ее плечо, пока она со стоном не упала на колени. Тем временем Карл, ругаясь, принялся расстегивать пальто.
— Тебе просто не хватало того, что у тебя было, не правда ли, Мета? Могу заверить, что ты ошиблась. Сейчас я докажу тебе…
Но прежде чем Карл успел сделать то, что намеревался, как внезапно захрипел и повалился лицом вниз. Вцепившиеся в плечо Меты пальцы ослабели. Она сбросила его руку и испуганно отступила на несколько шагов, глядя в искаженное от боли лицо Карла. Снег слепил ей глаза, оседал на ресницах, а она никак не могла стряхнуть его.
— Оставь все как есть, друг мой.
Голос казался чужим, да и профиль мужчины показался ей незнакомым. Неестественно узкий, с долей азиатских кровей, хотя глаза его были скрыты за темными стеклами очков. Мужчина, не обращая внимания на Мету, приподнял Карла за воротник и нанес ему два удара в живот.
— Мы просто поспорили… — Мета попыталась успокоить мужчину, когда тот как раз позволил Карлу выпрямиться между ударами. — Он возьмет себя в руки и больше не станет преследовать меня.
Худощавый азиат кивнул, но отпустить Карла и не подумал.
— В этом я уверен, — сказал он и ударил Карла кулаком в лицо, после чего тот окончательно скрючился и остался лежать на земле. — Просто потому, что ты пойдешь с нами, ангелочек.
Не понимая смысла услышанного, Мета отступила на шаг и наткнулась на еще одного незнакомца, который тут же обхватил ее руками. Мета застыла, потому что в нос ей ударил едкий запах, словно кто-то стоял слишком близко к огню. Она подняла взгляд и увидела глаза до боли знакомого ярко-синего цвета. Однако в их выражении было что-то настолько страшное, что у нее перехватило дыхание.
— Так вот как выглядит лакомый кусочек во плоти. О вкусах Давида просто невозможно спорить!
Исполинского роста мужчина скривил рот в ухмылке, и на его лицо упала предательская тень.
Мета закричала и все никак не могла остановиться. Мужчина за спиной, который по-прежнему не выпускал ее из рук, подхватил этот крик. Он был неестественно высоким и только иногда прерывался смехом, звучавшим еще страшнее.
Глава 31
Темнота стала такой густой, что в ней, казалось, вот-вот захлебнется свет фонарей. Хотя в торце дома напротив был виден только пустой лестничный пролет, Мета упрямо не сводила с него глаз. Там, снаружи, в ночи, была реальность — об этом ей постоянно приходилось себе напоминать. Гигантский полупустой зал, в котором ее заперли, был не чем иным, как кошмарным сном.
Вопреки желанию взгляд Меты то и дело останавливался на похожем на алтарь столе, где был расстелен побитый молью мех. Мете казалось, что от него исходит животный и слегка едкий запах. Какая-то часть ее упрямо хотела рассмотреть этот артефакт, подбивая ее запустить пальцы в испачканный мех и причаститься к исходящей от него силе. Чем настойчивее становилось это желание, тем упрямее смотрела Мета на высокое окно.
Вне всякого сомнения, она вот-вот потеряет рассудок. Может быть, это началось в тот момент, когда она решила, что позвала на помощь призрачного волка? Или когда распахнула дверь в своей душе, чтобы смягчить исходившую от Тилльманна силу? А может быть, все началось гораздо раньше, когда она подумала, что в руке Давида таится тень, придающая ему невероятную силу…
Все было обманом. Так и должно быть, иначе объяснить себе весь этот бред она не могла. Ее душа сбилась с пути, устремилась окольными путями. А ведь мама предупреждала ее: никто, будучи в здравом уме, не ходит пешком по улицам этого города. Мета сжала губы с такой силой, что они заболели.
Только так ей удалось прогнать слезы, собравшиеся в уголках глаз. Новая волна усталости грозила вот-вот разлиться по телу, но была смыта сомнениями, которые терзали Мету вот уже целую вечность.
Она испорчена, поэтому последней летней ночью и нашла Давида. Она руководствовалась инстинктом, и он привел ее именно к тому мужчине, который перевернул ее жизнь с ног на голову. Причем
