— Вы приняли мою клятву. И если когда-либо вы решите, что я забыл о ней, немедля придите ко мне и напомните, не жалея при этом бранных слов. — Он подошел к разбитым стелам, где раньше были высечены священные слова, уничтоженные впоследствии Бислипуром. — То, что было разрушено из-за предательства, восстановят согласие и мир. — Гандогар опустился на трон. — Прервем же работу сегодняшнего дня, чтобы посвятить себя празднованию!
Гномы, ликуя, застучали топорами и молотами о щиты и доспехи, и в зале Совета поднялся страшный шум.
И только когда повара внесли приготовленные в честь торжественного события блюда и остальные гномы присоединились к Совету, чтобы выпить за нового Верховного короля, грохот умолк, сменившись смехом и песнями.
Горнисты играли веселые мелодии, звучала барабанная дробь, а зажигательные танцы подняли настроение даже Боиндилу. Сжимая в руке кружку пива, Равнорукий с блеском в глазах наблюдал за всеобщим гулянием. Сейчас он отвлекся от мыслей о сражениях и о своем брате в далеких Красных горах, хотя и понимал, что веселье не продлится долго.
— Сейчас они танцуют, чтобы отрешиться от мрачных воспоминаний, — сказал кто-то Тунгдилу, беседовавшему с Балиндис.
Обернувшись, Златорукий увидел Балендилина.
— Но они это заслужили, не так ли?
Лицо нового короля Вторых было покрыто глубокими морщинами. Сейчас в карих глазах старика светилась тревога.
— Тебе бы тоже не помешало развеяться, — посоветовал Тунгдил.
— Да, это верно, — тихо рассмеявшись, Балендилин погладил бороду. — А так как орки лишили меня руки, но две ноги у меня остались, то я спляшу с какой-нибудь гномкой, словно мальчишка на празднике в честь его совершеннолетия.
— Что тебя тревожит? — поинтересовался Златорукий. — Ты узнал какие-то новости, которые могут омрачить нашу радость?
— Нет никаких новостей, — вздохнул король, покосившись на Боиндила. Он тщательно следил за тем, чтобы Равнорукий случайно не услышал их разговор. — Вот это-то меня и беспокоит. Вот уже несколько дней мы не получали весточек из Красных гор. Возможно, все дело в том, что туннель, связывающий наши королевства, поврежден.
В его голосе слышалось так и не произнесенное «но». Тунгдил понимал, что причина, по которой гномы из королевства Первых не давали о себе знать, может быть другой.
Балиндис слышала их слова и, так как сама была из племени Боренгара, очень разволновалась.
— Я знаю, о чем ты думаешь. Нод’онн предупреждал нас об опасности, которая придет в Потаенную Страну с запада. — Девушка перевела взгляд с Балендилина на Тунгдила. — Но крепость Западные Железные Врата невозможно взять. С вратами, ведущими в Потаенную Страну, ничего не случится, пока их охраняют гномы наших кланов. — Видно было, что она уговаривает не столько собеседников, сколько саму себя, пытаясь заглушить в душе тревогу за близких.
Тунгдила охватили недобрые предчувствия. Он взял Балиндис за руку.
— Ты права. Первые готовы встретиться с любой угрозой.
Она знала, что Златорукий сильно преувеличивает, но все равно была благодарна ему за поддержку.
Помолчав, трое гномов подумали о том, что Нод’онн, маг, превосходивший по силам всех в королевствах людей, гномов и эльфов, тот самый маг, которому удалось уничтожить остальных волшебников в Потаенной Стране, кроме, разве что, Андокай, этот маг-изменник — и тот боялся угрозы, надвигавшейся на Потаенную Страну с запада.
— Королева Ксамтис собирается уезжать завтра утром, — сообщил им Балендилин. — Она встревожена так же, как и я.
— Тогда и нам завтра придется с вами прощаться, — решил Тунгдил, сжимая руку Балиндис. — Мы отправимся в путь вместе с ней. Чем скорее мы прибудем к Первым и главы кланов соберут тех гномов, которые готовы поселиться вместе с нами в королевстве Гизельбарта, тем лучше.
Тунгдил немного покривил душой. Он знал, что Огненный Клинок сработал против Нод’онна, и надеялся, что усеянное алмазами лезвие сможет поразить и другие исчадия Зла. Если королевству Ксамтис действительно угрожает какая-то опасность, то Тунгдил со своим топором не помешает.
Балиндис украдкой поцеловала его. Ее карие глаза сияли.
— Я знаю, о чем вы тут шепчетесь, — присоединился к ним Боиндил. — На западе что-то творится. И не надо мне говорить, что вы об этом не думаете.
— А почему ты… — начала девушка, но Равнорукий ее перебил.
— Та… штука, которая шлепнулась с неба. — Он отхлебнул пива, и капелька темного напитка скатилась с его губ в бороду, так и не вымытую с дороги. — С того вечера у Черного Ярма у меня такое чувство, будто что-то приключилось с моим братом. — Боиндил говорил настолько тихо, что в шуме его слова почти нельзя было разобрать. — Мы же близнецы. Каждый из нас чувствует, что происходит с другим.
Балиндис не хотела задавать этот вопрос, но ее губы словно двигались сами собой, а она уже услышала свои слова со стороны и тут же прокляла себя за любопытство.
— И что же ты чувствуешь с того вечера?
Равнорукий сделал еще один большой глоток.
— Долгое время с ним все было в порядке. Видимо, в Красных горах он стал поправляться. — Поставив на стол пустую кружку, гном тыльной стороной ладони отер с усов белую пену. — Но с тех пор, как упала эта звезда, я уже ничего не чувствую. — Боиндил сглотнул. — Ничего, кроме холода.
— Во имя Враккаса! — испуганно воскликнула девушка.
Тунгдил схватил друга за плечи, сжав холодную кольчугу.
— Но почему ты мне ничего не говорил раньше? — Он упрекал себя за то, что не прислушался к словам Боиндила после боя с орками.
— А какой смысл? Сперва нужно было перебить свинорожих, хотя я всеми фибрами своей души чувствовал, что должен помочь брату. Мы выполнили свое задание, и теперь я могу сказать тебе, почему не сплю ночами. — Он поморщился. — Вскоре мы увидим, что означают мои предчувствия.
Взяв кружку, Боиндил скрылся в толпе — сейчас ему нужно было утопить свое горе в пиве.
Балиндис смотрела ему вслед.
— Знать не всегда лучше. Будем надеяться, что предчувствия обманывают его. — Она опустила ладонь Тунгдилу на руку. — Если вам нужно что-то еще, скажите об этом мне. Не все наши запасы уничтожили орки, и мы точно найдем сушеные грибы фару, мох камла на бутерброды и сыр, чтобы никто не голодал.
Тунгдил одобрительно посмотрел на Балиндис, а затем решил рассказать Балендилину и другим гномам о Проклятом лесе.
— И орки укрылись там, — закончил он рассказ. — Может быть, Мертвые Земли притягивают их, собирая последних своих сторонников.
— Но зачем? — задумался король Вторых. — Оркам нужно укрытие получше, например пещеры Тоборибора. Ты же сказал, что этот лес очень маленький. И где они найдут себе пищу? Как только они выйдут из этого черного леса, люди короля Брурона уничтожат их.
— Это да, — согласился с ним Тунгдил. — К тому же я не знаю, что им там делать. Сходить с ума разве что. Я хотел бы раскрыть эту тайну, но сперва я должен отправиться в Серые горы.
— Пускай люди бьют орков. Эта задача им по зубам, а твое дело не терпит отлагательства. — Кивнув, Балендилин повернулся, намереваясь уйти.
Балиндис вздохнула.
— Знаешь, я думала, что, когда погибнет Нод’онн, Зло будет уничтожено, но, судя по всему, Враккас хочет подвергнуть нас и другим испытаниям.
Улыбнувшись, Тунгдил нежно погладил ее по щеке, чувствуя, как щекочет ладонь нежный пух на ее коже, уже успевший потемнеть, как у всех взрослых гномок.
