— Вы не понимаете, — в очередной раз попытался прояснить недоразумение гном. — Я не палач. Меня зовут Тунгдил Златорукий, и я…
— Тунгдил? Какой еще Тунгдил? — Элий опешил. — Мы же договорились с Брамдалем, палачом!
Гул в толпе стал громче. Люди явно злились, нетерпеливо ожидая предстоящего представления.
Элий пожал плечами.
— Ну и ладно. Как бы тебя ни звали и кто бы ты ни был, мне нужно, чтобы ты помахал своим топором. — Он схватил Тунгдила за плечи и попытался затащить на помост. — Если ты не отрубишь им головы, я тебя арестую!
— Не хочу я этого делать! — продолжал настаивать Златорукий.
Если он не мог убедить чиновника в том, что не будет рубить никому головы, то это вполне могла сделать толпа, которой Элий явно опасался. Тунгдила все-таки подняли на помост.
Сотни собравшихся здесь жителей Скальграда возликовали. Их радость не знала границ, лица исказились от предвкушения кровопролития. Тунгдил начал подозревать, что Элий сказал ему правду. Судя по всему, он не сойдет с этого помоста живым, если не обезглавит преступников. И сбежать отсюда гном не мог.
Плаха находилась в центре помоста. Ее покрывали коричневые капли запекшейся крови и следы от предыдущих ударов. Топор с широким лезвием, использовавшийся для казни, был воткнут в доску в паре шагов от плахи.
Одну из женщин вытолкали вперед, глашатай под тихую барабанную дробь зачитал список ее преступлений.
Ее обвиняли в супружеской измене — несчастная не выдержала должный срок траура по погибшему супругу и завела любовника. И в этом было ее преступление. Не убийство, не грабеж. Любовь. «Любовь». Тунгдил подумал о Балиндис.
Стражник подтолкнул женщину к плахе и, заставив ее встать на колени, прикрепил ее кандалы к железному стержню. Прижав шею несчастной к плахе, он схватил ее за волосы и накрутил их на тот же стержень. Так женщина не могла шевельнуть головой. Приготовления к казни завершились, барабанная дробь стала громче.
Кто-то пнул Тунгдила под зад, и гном, споткнувшись, полетел вперед и свалился на женщину. Сквозь ткань ее робы чувствовалось, как дрожит несчастная. Женщина тихонько плакала, и от этого звука у гнома разрывалось сердце. Кожа на спине и плечах была ровной и гладкой, а значит, приговоренная была еще совсем молода. И теперь ее жизнь должна была оборваться из-за какого-то глупого закона. «Раз уж люди требуют ее смерти, пускай поднимутся сюда сами и казнят ее».
— Чего ты ждешь? — прорычал стражник. — Руби ей голову! Там еще семеро дожидаются, палач.
— Никакой я, Тион побери, не палач! Меня зовут Тунгдил Златорукий. — Он поднял Огненный Клинок. — Этим топором я сразил самого Нод’онна, избавив вас от проклятия Мертвых Земель. Это недоразумение. — Выдернув топор для казни из досок у плахи, гном протянул его стражнику. — Раз уж ты так жаждешь ее смерти, сделай это сам! Я этим заниматься не собираюсь!
Теперь в толпе уже кричали. Горожане двинулись вперед. Они жаждали крови.
— Смотри, что ты натворил, проклятый подземыш! — Элий рассерженно обвел взглядом толпу, понимая, что солдаты не смогут удерживать жителей Скальграда достаточно долго.
Тунгдил молча протянул ему топор.
— Я? Да ни за что в жизни! Я чиновник, а не палач. — Он наклонился, так что странная шапочка оказалась на одном уровне с глазами Тунгдила. От Элия сильно пахло цветочными духами. — Знаешь, тебе понравится у нас в тюрьме. Если ты, конечно, выберешься отсюда живым.
Внизу снова закричали, и Тунгдил с Элием обернулись.
К эшафоту подошел какой-то незнакомый гном в черной одежде, коричневом кожаном доспехе и тяжелых башмаках. Лицо его было скрыто кожаной маской, из-под которой виднелась заплетенная в косы светлая борода.
— Меня задержали, — протопав по помосту, гном, не медля ни секунды, выдернул из рук Тунгдила тяжелый топор и подошел к плахе.
Он отсек девушке голову, даже не замахиваясь. Лезвие просвистело в воздухе и обрушилось на шею приговоренной. Голова упала на эшафот, из шеи хлынул фонтан крови, забрызгав передние ряды горожан. Тело женщины дернулось пару раз и сползло с плахи.
Палач срезал волосы со стержня и поднял голову казненной повыше, чтобы толпа ее разглядела. Лезвие аккуратно перерезало кожу, мышцы и позвонки — удар был необычайно точен. Видимо, гном хорошо владел своим ремеслом.
— Убирайся вон отсюда, — прошипел Тунгдилу Элий.
Не заставляя себя упрашивать, Тунгдил спустился с помоста и остановился, чтобы подождать второго гнома, которого Элий назвал Брамдалем. Монеты чиновнику он не вернул — в конце концов, это тоже деньги.
Горожане еще семь раз радостно завопили, и казнь закончилась. На помост поднялись музыканты, заиграла громкая музыка, и жители Скальграда пустились в пляс. Люди смеялись, радуясь празднику, а в это время стражники насаживали отрубленные головы на копья, поставленные рядом с эшафотом.
Вскоре второй гном присоединился к нему. Тунгдил заметил, что, хотя кровь немного забрызгала одежду и обувь Брамдаля, в целом гном не испачкался. Маску он уже снял, и теперь она болталась у него на поясе.
— Ну и потеха! Вот уж не думал, что меня в один прекрасный день перепутают с другим гномом, — признался он. — Меня зовут Брамдаль Мастер Клинка.
Тунгдил промолчал, смерив гнома взглядом. Видимо, Мастер Клинка был намного старше Тунгдила. В светло-карих глазах, несмотря на все горе, с которым этому гному пришлось столкнуться, плясали веселые искорки.
— Почему ты зарабатываешь на жизнь таким ремеслом? — наконец спросил Златорукий, указав на копья с насаженными на них головами.
— А почему нет? Ремесло как ремесло, не хуже, чем у кузнеца или пекаря. Пойдем, — приветливо махнул рукой Брамдаль, собирая волосы под черный платок. Как оказалось, он брил щеки, поэтому борода росла только на подбородке. — Поболтаем, только сядем там, где будет не так шумно.
Они пошли по переулку.
— Ты из какого племени, Тунгдил Златорукий? — У Брамдаля был мягкий, приятный голос. — И что слышно в твоем королевстве? Сейчас редко кого из наших встретишь, а на торговца ты не похож. Или ты изгнанник?
— А ты? Ты изгнанник? — обрадовался Тунгдил.
Если не думать о неприятных обстоятельствах этой встречи, то все складывалось очень удачно. Может быть, этот гном поможет ему связаться с племенем отверженных.
Брамдаль рассмеялся.
— И да, и нет. У меня есть дом, но не там, где живут племена гномов. Я держусь подальше от тех, кто прогнал меня только потому, что я не хотел покоряться законам. Я специально взял вину за один из проступков на себя и отправился в изгнание. — Он оправил бороду. — И возвращаться не собираюсь. А ты?
Сперва Тунгдил собирался все рассказать Брамдалю о том, почему оказался здесь, но потом решил, что лучше подыграть новому знакомому.
— Я люблю одну гномку, а она решила заключить Нерушимый Союз с другим гномом, хоть и отвечала мне взаимностью. Мы с этим гномом поссорились, и я убил его. — Златорукому легко было лгать. Слишком легко.
Он затравленно оглянулся.
Палач кивнул.
— Еще одно доказательство того, что не все законы нашего народа справедливы. Что-то должно измениться. — Он сочувственно посмотрел на Тунгдила. — А что бы ты сказал, если бы я поведал тебе о
