надежду, он нашел документы. Материалы основного досье носили такой разоблачительный характер, что Дюбуа не решился переслать их по почте или даже с курьером. Мне нужно было ехать к Дюбуа, работать в его кабинете. Но тут возникли новые осложнения: в ожидании поступления новых документов я не мог отлучиться из дому для продолжительной поездки в восточные штаты. Договорились, что я перезвоню.
Неподалеку от конторы Дюбуа находится Университет имени Рутгерса. Я позвонил туда и попросил подыскать студента для исследовательской работы. Мы договорились с секретаршей Дюбуа, что этот студент перепишет документы у него дома. Когда он это сделал, я послал за ними курьера. После ознакомления с документами мне стало ясно, что недостающие слова в кроссворде найдены.
Я старался писать эту книгу по возможности беспристрастно, не морализируя. Я не стремился бросить тень на существующие ныне корпорации и их руководство. В связи с этим предвижу упреки в мой адрес: ряда упомянутых в книге лиц уже нет в живых, зачем ворошить прошлое? На это я ответил бы так: миллионы людей погибли во время второй мировой войны. Эта книгадань их священной памяти.
Глава I
Банк на все случаи
Ясным майским утром 1944 года, когда молодые американцы гибли в неравных боях на береговых плацдармах фашистской Италии (в мае 1944 г. после длительного перерыва возобновилось наступление англо-американских войск, высадившихся в Италии летом 1943 г. При активной поддержке бойцов итальянского Сопротивления им удалось занять Рим. Однако затем, несмотря на громадное превосходство в силах, они оказались неспособны преодолеть оборону противника, закрепившегося на так называемой Готской линии. Немецкие войска в Италии сложили оружие только 29 апреля 1945 г.) в здание полностью контролируемого нацистами Банка международных расчетов (БМР) в Базеле вошел Томас Харрингтон Маккитрик. Этот лощеный американский джентльмен являлся президентом банка, и сегодня ему предстояло председательствовать на очередном, четвертом — в военное время — собрании руководства БМР. Сидя за одним столом, коллеги из Германии, Японии, Италии, Англии и США обсуждали весьма важные вопросы. Такие, например, как поступление 378 млн. долларов золотом, переведенных в банк нацистским режимом после Перл-Харбора на хранение, — фашистские главари надеялись использовать их после войны. Золото было частично награблено в национальных банках Австрии, Голландии, Бельгии и Чехословакии, а частично переплавлено из золотых коронок, оправ для очков, портсигаров, зажигалок и обручальных колец убитых в концлагерях евреев.
Банк международных расчетов был создан в 1930 году объединенными усилиями крупнейших мировых банков, в том числе и Нью-йоркским федеральным резервным банком (единственный из 12 федеральных резервных банков США, осуществляющий валютные операции; сумма баланса 32 млрд. долларов на конец 1976 г.). Вдохновителем этого предприятия являлся Гельмар Шахт, в то время президент «Рейхсбанка», а позднее нацистский министр экономики, располагавший могущественными связями на Уолл-стрит. Ему, а позже его преемнику Вальтеру Функу[3] оказывал поддержку один из самых влиятельных гитлеровских банкиров — Эмиль Пуль.
Быстро распознав тягу Гитлера к войнам и аннексиям, Шахт еще до триумфа ефрейтора в рейхстаге позаботился о создании такого учреждения, которое позволило бы сохранить связи между воротилами финансового мира и осуществлять сделки даже в случае международного конфликта. С согласия заинтересованных сторон в Устав БМР была включена статья, обеспечивающая банку неприкосновенность. Независимо от того, окажутся хозяева БМР в состоянии войны или нет, банк не подлежал ни конфискации, ни ликвидации, а его деятельностьконтролю. Устав банка подписали с согласия своих правительств представители Банка Англии, «Рейхсбанка», Банка Франции, Банка Италии и других крупнейших банков, а также принадлежащего клану Морганов частного «Фёрст нэшнл бэнк оф Нью-Йорк». Учрежденный в соответствии с так называемым «планом Юнга»[4] — по имени Оуэна Юнга, одного из банкиров из клана Морганов, — БМР был задуман как финансовая организация, призванная обеспечить взимание репарационных платежей, наложенных на Германию после первой мировой войны. Однако менее чем через год после создания банк стал выполнять прямо противоположные функции, превратившись в канал, по которому американские и британские деньги беспрепятственно перекачивались в резервуары нацистов. К началу второй мировой войны БМР полностью перешел под контроль Гитлера. В правление банка, которое возглавлял Томас Маккитрик, входили:
Герман Шмиц, глава гигантского промышленного треста «И.Г. Фарбениндустри»,[5] барон Курт фон Шредер, глава кельнского «И. Г. Штейн банк», щедро финансировавший гестапо, Вальтер Функ из «Рейхсбанка» и, конечно, Эмиль Пуль. Двое последних были назначены в правление лично Гитлером (устав БМР подписали представители центральных банков Англии, Франции, Бельгии, Италии, Германии, трех частных банков США — «Д. П. Морган энд компани», «Фёрст нэшнл бэнк оф Нью-Йорк» и «Фёрст нэшнл бэнк оф Чикаго» — и частных банков Японии).
Первым президентом БМР стал ловкий банкир из клана Рокфеллеров Гейтс Макгарра. В 1933 году он покинул этот пост. Его сменил 43-летний Леон Фрезер, фигура весьма колоритная. До прихода в банк он сменил множество занятий: был репортером нью-йоркской газеты «Уорлд», специализировавшейся на политических скандалах, уличным оратором, владельцем липовой компании и даже… комедийным актером, правда неудачным. Леон Фрезер плохо разбирался в вопросах экономики и финансов, зато у него были огромные связи во влиятельных деловых кругах, а главное — страстная преданность миру денег, не признающему ни границ, ни верности родине. За первые два года гитлеровского правления Фрезер приложил максимум усилий, чтобы превратить БМР в инструмент финансирования германской экономики. И хотя в 1935 году он пересел в президентское кресло «Фёрст нэшнл бэнк оф Нью-Йорк» и обосновался в его главной квартире на Манхэттене, влияние на деятельность БМР он сохранил вплоть до 40-х годов.
Остальные директора банка также принадлежали к могущественной финансовой группировке: Винченцо Аццолини, искушенный в финансовых делах глава Банка Италии; невероятно честолюбивый и жестокий Ив Бреар де Буазанже, член руководства Банка Франции; Александр Галопин, представляющий бельгийскую банковскую группу.[6]
Деятельность БМР с самого начала вызывала подозрения у министра финансов США Генри Моргентау. Он не доверял толстосумам и власть имущим, несмотря на то что принадлежал к кругам весьма состоятельным. Честный и требовательный к себе, Моргентау считал своим долгом всегда и всюду разоблачать коррупцию. Долговязый, нескладный, с лысеющей куполообразной головой, пронзительным фальцетом, маленькими сверлящими глазками под неизменным пенсне и нервной, неуверенной улыбкой — таким стал в зрелые годы Моргентау, сын посла США в Турции, назначенного президентом Вудро Вильсоном во время первой мировой войны. Еще юношей Моргентау пришел к убеждению: прожить честно в продажном обществе и не запятнать свое имя можно, лишь усердно трудясь на собственном клочке земли. В возрасте 22 лет он одолжил деньги у отца и купил тысячу акров земли в долине Гудзона. Волей судьбы он оказался соседом Франклина Д. Рузвельта.[7]
В годы первой мировой войны обе семьи сблизились, их связала крепкая дружба. Элинор Моргентау была неразлучна со своей почти тезкой Элеанорой Рузвельт. В то время как звезда Рузвельта стремительно поднималась на политическом небосклоне, Моргентау все глубже погружался в дела своего хозяйства. В начале 20-х годов он основал газету под названием «Америкэн эгрикалчурист», которая выступала за предоставление государственных кредитов фермерам. Став в 1928 году губернатором штата Нью-Йорк, Рузвельт назначил Моргентау председателем фермерской кредитной ассоциации. Находясь на этом посту, будущий министр финансов выступал за проведение реформ в отношении сельскохозяйственных рабочих.
Легенда гласит: однажды морозным зимним днем 1933 года Рузвельт и Моргентау встретились на границе своих владений. Разговорились. Моргентау посетовал: «Замирает жизнь в наших краях…» Тогда Рузвельт сказал: «Как бы ты посмотрел на то, чтобы стать министром финансов…»
Моргентау создал хорошо отлаженный аппарат, в руководстве которым проявлял мягкость в сочетании с военной четкостью. Особым доверием министра пользовался его заместитель Гарри Декстер Уайт. В отличие от Моргентау он не мог похвастаться знатным происхождением. Уайт родился в нищей семье
