Я была аспирантка с маленьким ребенком. А там платили за ночь 36 рублей – это была четверть месячного оклада моего мужа... Мне выдали спецодежду – огромный тулуп и валенки 45-го размера. Тулуп я напяливала поверх пальто, а валенки не надевала – предпочитала мерзнуть в новеньких французских сапожках. Я должна была каждый час обходить пустое огромное здание, вокруг которого валялись кучи кирпичей и бегали полчища крыс. Всю первую ночь я прорыдала от холода и страха.
Не забывайте, что я – потомок самураев. Больше – ни одной!
Безопасное и чистое метро.
Я пойду в «хэдхантерское» агентство, к так называемым «охотникам за головами». Они подыскивают людей на должности топ-менеджеров. У нас в России работает несколько таких компаний. И протестируюсь. Думаю, они найдут мне работу. Мало того, я уже тестировалась. И по результатам назвали такой оклад – я даже удивилась, что он возможен на нашем рынке. Мне сказали: да, вы столько стоите. Я очень быстро анализирую ситуацию комплексно, даже в новой для себя сфере, могу очень быстро переработать информацию и концептуально обобщить. Я умею налаживать связи. И у меня уже есть огромное количество связей. Да?
Не считаю. У меня полно комплексов. Видя, как я легко выдерживаю дебаты и агрессивно «наезжаю» на оппонентов, меня называют «железной леди». На самом деле все это благодаря усиленным тренировкам. Такой стиль поведения помогает нашей партии побеждать и набирать голоса на выборах. Самой же мне быть такой совсем не хочется.
Самодостаточен тот, кто совершенно доволен собой и считает, что у него нет проблем и недостатков, которые следует скрывать. Таких людей мало, и чаще всего они почти монстры. Если у человека нет комплексов, он – робот.
Стану телеведущей. Кем-то вроде Ларри Кинга, только в юбке.
Как, например, Юлия Тимошенко? Вставить голубые линзы и заплести косу с оранжевыми ленточками? Ни ради каких!
Над анекдотом. Журналист задает Путину вопрос:
– Что случилось с вашей подводной лодкой?
– Она утонула.
– А что случилось с вашей Конституцией?
– Она задолбала.
И не надейтесь...
Мои мечты настолько грандиозные, что купить их никаких денег не хватит.
Ну, Грызлову я бы прислала Валерию Новодворскую. В коробке, украшенной большим ярким бантом. Пусть, наконец пообщаются тет-а-тет. Григорию Явлинскому я бы прислала Евгения Примакова. Примакова бы положила в серебряный сундучок, инкрустированный бриллиантами. А вот для Владимира Путина лучший подарок – это, конечно, я! Причем меня надо преподнести в ящике для секретных документов. Он бы от меня узнал тако-о-ое!
Комбайн, сковородку, мебель. Подарок должен быть никчемным. Вернее, не должен быть утилитарным.
Он не должен бытъ очень красив лицом, типа Делона или Круза – это не мое, это раздражает. Он должен быть в меру некрасивым, с крупной тяжелой челюстью, довольно большим носом, неважно какими, но умными глазами.
Нет, Депардье – это слишком. Я вообще не люблю французов. Они мне кажутся мелковатыми. Европейцы, что с них взять? Маленькие страны, маленькое мышление. Для меня секс-драйв в мужчине – в выражении глаз. Последнее время, мне кажется, мужчины, по крайней мере, мои ровесники, превратились в ящеров-яппи с железным выражением глаз. Когда среди таких глаз возникает взгляд, в котором светится интерес к жизни вообще и к женщине в частности, он-то и кажется мне самым сексуальным. Но что-то такое встречается все реже и реже. Или, может, мне не везет? Подходит после конференции мужчина: «У вас отличный доклад, я хотел бы обсудить с вами такую-то тему»... «Спасибо. Вот моя визитка, звоните». Ах, визитка? Ах, только позвонить? Какое разочарование... А чего ты хотел? Чтобы я от комплимента растаяла и заплатила за ужин?
Еще мужчина не должен быть расхлябанным. Он должен любить свое тело и следить за ним. У нас такая категория мужчин уже появляется. Не в политической, а в бизнес-среде. На первом этапе становления капитала они много пили, много ели, кутили, швыряли деньги. В результате – образ нового русского с наглыми глазами, огромным пузом и моделью рядом. Сейчас животы постепенно исчезают. Их обладатели знают о диетах больше, чем женщины. Я сама наблюдала: если женщины заводят за столом разговор о диете, мужчины начинают записывать.
По-разному. Раньше дарили три гвоздики или три розы, и с этого что-то начиналось. А когда я занялась политикой, все пошло по-другому. Чаще под видом ухаживания пытаются решить какие-то свои проблемы. Я прошу в таких случаях прекратить театр и сразу перейти к делу. Слишком часто и объяснения в любви, и стояние на коленях, и дарение букетов оказывались туфтой, а главным был какой-нибудь проект.
Самое оптимальное, по-моему, сделать так, чтобы он, стоя на своих коленях, начал целовать ее колени, а то ему как бы больше и нечем заняться.
Один молодой человек изображал безумную любовь полтора года: цветы, стихи, признания. На мой упорный вопрос «что тебе от меня все-таки надо?» упорно отвечал «все-таки ничего не надо». Я почти было поверила, но тут в маленьком подмосковном городке начались губернаторские выборы, и оказалось, что мой Вертер твердо намерен стать губернатором. Причем с моей разносторонней помощью.
Напротив. Я была идеально доброжелательной и идеально вежливой. Моя ярость всегда упакована в безукоризненную светскую форму. Скажу больше, после этого случая я старательно пыталась разобраться в себе: почему такая болезненная реакция? Многие почитаемые мной женщины не брезговали бартером – любовь в обмен на протекцию. Та же Коко Шанель, та же Эдит Пиаф. Брали дворовых щенков и растили из них породистых кобелей. Может, во мне нет щедрости? Может, мне жалко помочь? Да нет, для тех, кто просил открыто, я делала все, что могла. Наверное, здесь дают о себе знать пятьдесят процентов восточной крови. Все же на Востоке любящая женщина смотрит на мужчину снизу вверх. А на того, кто нуждается в твоем покровительстве, трудно смотреть снизу вверх.
Я смотрю на мужа с любовью.
Не знаю. А вы как думаете?