шелестел в зеленых кронах, и яблони бесшумно роняли бело-розовые лепестки своего свадебного наряда. Сад всегда был гордостью Хильды, особенно она любила цветы. Клумбы вплотную подступали к асфальтовой площадке перед домом, где Юрген обычно парковал свой автомобиль, вдоль аллей были высажены розы, а на открытых для солнца местах, всюду, где было хотя бы несколько метров свободной земли, по весне расцветали тюльпаны и нарциссы, ближе к осени — махровые георгины, красочные созвездия астр, огромные снежно-белые хризантемы. И вот скоро все это великолепие будет растоптано грязными сапогами русских солдафонов. В том, что это случится, у Хильды сомнений не оставалось: армии маршалов Жукова и Конева окружили имперскую столицу, авиация союзников бомбила Берлин каждую ночь, захватив Штеттин, русские стремительно наступали вдоль побережья. Недаром Юрген работает круглыми сутками, не щадя себя, чтобы ничего из научных сокровищ Аненербе не попало в лапы врага.
«Милый, милый Юрген». Взгляд Хильды задержался на большом, в полный рост, парадном портрете мужа: эсэсовская форма, дубовые листья в петлицах, шпага, кинжал, Totenkopfring на пальце. Этот перстень был весомым символом принадлежности к Черному Ордену и вручался лично Гиммлером вместе с документом, объясняющим его символику: изображение мертвой головы, двойной g — руна законченности, свастика, руна разрушения hagal и группа рун sig и tyr, выражающих гармонию истинного воина. Totenkopfring имел огромную духовную значимость и после смерти владельца должен был быть возвращен на вечное хранение в Вевельсбург, орденский замок СС, вместе с кинжалом и рыцарской шпагой.
Стараясь не думать о плохом, Хильда перевела взгляд на свой портрет, — сколько счастья на ее лице, они с Юргеном тогда только что стали мужем и женой. На глаза навернулись слезы, — Господи, неужели с той поры прошло всего четыре года! А кажется, пролетела вечность…
Их свадьба состоялась в Вевельсбурге, на церемонии присутствовали сам рейхсфюрер и комендант замка Манфред фон Кнобельсдорф, в руках он держал жезл из слоновой кости, украшенный голубыми лентами с изображением рун. Офицеры СС освещали новобрачным дорогу факелами, вечером на ужин собралось две сотни гостей, а ночью Юрген был нежен и неутомим, словно в первый раз…
Мысли Хильды прервались басовитым рокотом мощного двигателя. На парковочную площадку въехал кремовый восьмицилиндровый «мерседес-бенц», точная копия лимузина, некогда принадлежавшего шефу РСХА Гейдриху. Обходясь без водителя, за рулем был сам штандартенфюрер СС Юрген фон Химмель, первый заместитель генди-ректора Аненербе Вольфрама Сиверса. Заглушив мотор, он не торопясь стянул шоферские перчатки, вышел из машины и, поднявшись на крыльцо, распахнул массивную, с серебряным колокольчиком дверь:
— Здравствуй, Гвидо, здравствуй, мой хороший, соскучился по папочке?
Злобная немецкая овчарка радостно завиляла хвостом, по-щенячьи тявкнула в экстазе и, стуча когтями по паркету, бросилась впереди хозяина в гостиную. На ее ошейнике золотом отливал родовой герб фон Химмелей.
— Устал? — Хильда подождала, пока муж снимет мундир, вымоет лицо и руки, и стала кормить его обедом. Суп с фрикадельками, свиные ребрышки с тушеной капустой, масло, хлеб, паршивый экстрагированный кофе с пумперникелем. Чертова война!
Юрген ел молча, говорить не хотелось — действительно устал, да и вообще. Головокружительный успех, полковничьи погоны достались ему не просто так, на рыжих бакенбардах обозначилась седина, атлетическое тело начало грузнеть, один Бог знает, чего ему стоило выбиться в заместители Сиверса. И вот теперь все это стремительно катится под откос, и речь уже идет не о загубленной карьере, нет, речь идет о жизни, — за службу в Аненербе русские по головке не погладят, как бы петлю на шею не накинули…
А ведь как все здорово начиналось! В 1933 году профессор Фридрих Гильшер организовал частный независимый институт для изучения германской истории. Казалось бы, при чем тут политика? Древние мифы, археологические изыскания, научные труды. Однако в 1935 году Гиммлер совместно с Дарре превратил институт в государственное учреждение, и с того самого времени Аненербе стал подчиняться Черному Ордену. Объявленная программа состояла в следующем: изыскания в области локализации духа, деяний и наследства индогерманской расы. Популяризация результатов исследований в доступной и интересной для широких масс форме. Производство работ с полным соблюдением научных методов и научной точности. Но мало кто знал, что это было лишь прикрытием, фальшивкой для профанов, истинные же цели и задачи Аненербе имели в своей основе поиск таинственной земли Туле. Согласно древним германским преданиям, этот остров где-то на севере, ныне неразличимый для подавляющего большинства человечества. Туле, как и Атлантида, был легендарным центром магической цивилизации, и его прошлое величие все еще не кануло в Лету. Особенные существа, посредники между людьми и древней Традицией, располагают хранилищем сил, доступным для посвященных. Оттуда можно черпать тайное могущество, способное дать Германии власть •над миром и сделать из нее предвестницу грядущего сверхчеловечества.
Именно так и представляли себе будущее цивилизации журналист Дитрих Экарт и скульптор Альфред Розенберг, члены тайного Общества Туле, когда в 1925 году они повстречали бывшего ефрейтора, героя Первой мировой войны Адольфа Гитлера. Маленький человечек со смешной щеточкой усов обладал даром медиума, он был чрезвычайно внушаем, легко впадал в транс, душа его стремилась ко всему таинственному, загадочному, иррациональному. Три года Экарт лепил духовно Адольфа Гитлера, учил его письменно выражать свои мысли, разбираться в людях, выступать перед массами. Незадолго до своей смерти, в 1923 году, он завещал друзьям:
«Идите за Гитлером. Он поведет танец, но музыку написал я. Мы дали ему способность общаться с Ними… Не оплакивайте меня, мне удалось воздействовать на историю больше, чем какому-либо другому немцу».
Однако только с приходом профессора Мюнхенского университета, специалиста по Востоку Карла Гаусхоффера Общество Туле приняло свой окончательный вид тайной организации посвященных, находящихся в контакте с невидимым миром, и сделалось магическим центром нацизма. Тридцать или сорок тысячелетий назад, учил новый посвятитель Гитлера, в районе Гоби находилась высокоразвитая цивилизация. В результате катастрофы цветущий край превратился в пустыню, а выжившие эмигрировали на север Европы и на Кавказ. Тор и Один — боги нордических легенд — были героями переселения. После гобийской катастрофы учителя высшей мудрости укрылись в гималайских пещерах. Вскоре они разделились на два пути, левой и правой руки. Приверженцы первого — это жители страны Агарти, скрытого места добра, они предпочитают созерцание и не вмешиваются в земные дела. Последователи второго пути основали Шам-балу, центр насилия и могущества, он управляет стихиями, народами и ускоряет приход человечества к поворотному моменту истории, «шарниру времени». Маги — предводители народов могут заключить с Шамбалой союз, принеся клятвы и жертвы.
Человеческие жертвы.
К 1939 году Аненербе располагал пятьюдесятью научно-исследовательскими филиалами, деятельность которых координировал профессор Вурст, специалист по древним культовым текстам, а руководители института входили в личный штаб рейхс-фюрера Гиммлера. Изыскания велись с колоссальным, поражающим воображение размахом, от чисто научной работы в привычном смысле этого слова до исследования тайных обществ, систем и практики оккультизма. Перечень направлений вызывает изумление: братство креста и розы, копье Лонгина, поиски ключей Кальтабелотты, гностическая секс-магия, половая жизнь злого
