– Ирочка, – укоризненно сказал бессменный депутат, – вы про меня совсем забыли.
– У меня теперь нет программы. Я снимаю документальные фильмы.
– Снимите меня в документальном фильме, – живо откликнулся депутат.
– А на какую тему?
– Господи, солнце мое, да какая разница? – искренне удивился депутат. – Что увидим, про то и споем.
– Вообще-то у меня сейчас проект про неравные браки, – задумчиво сказала Протопопова.
– Отлично! – обрадовался депутат. – Я могу многое рассказать про неравные браки.
– Потом еще мы начинаем кино про лилипутов, – уже откровенно издевалась Протопопова, но депутат этого не заметил.
– Про лилипутов? – удивленно переспросил он.
– Ну да, – как бы рассеянно кивнула головой теледива. – Это такая проблема теперь...
– Ну, вообще это серьезная проблема, – нерешительно согласился депутат и слегка задумался.
– Планируется еще про шахидов, – невзначай вспомнила Протопопова. Генерал уже догадался, что это маленькое шоу она устраивает в качестве развлечения лично для него.
– Про шахидов я могу, – оживился депутат. – Это вообще моя тема, вы же знаете, терроризм там всякий...
– Про терроризм сейчас важно, – неожиданно вклинился молодой певец, картинно тряхнув своей эстрадной гривой.
«Господи, ты-то еще куда? – с тоской подумал генерал. – Что за прыть!»
– Мы вчера, – певец таинственным взглядом указал на депутата, – вместе были
«За зубцами» – это означало «в Кремле», догадался генерал. Теперь хоть понятно, зачем этот юнец встрял в разговор.
Протопопова посмотрела на юнца с зоологическим интересом.
– Вообще ситуация, конечно, серьезная, – весомо сказал депутат и обвел всех тяжелым взглядом. – Преференции сильно меняются, прямо на глазах...
– Чего меняется? – шепотом спросил Протопопову генерал.
– Не важно, не обращайте внимания, это такой птичий язык...
– Сейчас, понятно, еще играет выборная составляющая... – увлеченно забормотал депутат, обращаясь уже куда-то внутрь себя. Со стороны это немного походило на чтение каких-то религиозных мантр. Певец с почтением их выслушивал, а помощница-блондинка приобрела отсутствующее выражение лица. Похоже, ей текст был хорошо знаком заранее.
– Ну ладно, – вдруг решительно встала из-за стола Протопопова. – Вы тут пока порепетируйте, а нам с профессором нужно идти.
– Зря уходишь, любовь моя, – философски заметил маэстро-ведущий, до сих пор он молчал и с сарказмом смотрел на депутата. – По-моему, товарищ очень интересно рассказывает...
– Дела, знаешь! – жестко ответила Протопопова. – Мне уже тоже пора за зубцы.
Глянув напоследок на Женю Линдермана, генерал заметил, что тот смотрит на него почти с открытой тревогой.
– Вы бы позвонили жене, предупредили, что остаетесь на ночной монтаж, – ехидно посоветовала Протопопова, когда они вошли наконец в редакцию, где их ждал вымуштрованный повелительницей ассистент режиссера Микола.
– В каком это смысле? – покосился на нее генерал, вспомнив рассказ-предупреждение телеведущего в кафе.
– Ничего личного, – успокоила его теледива. – Только бизнес. Просто пленки, которые вы хотите посмотреть, займут несколько часов.
Ирина включила монитор и примостилась рядом с Николаем Дмитриевичем, держа руку на кнопках магнитофона.
– Итак, что нас интересует?
– В центре «Плаза» должен быть большой бар, огороженный стеклянной стенкой.
– Да, конечно, я там стенд-апы снимала.
– Чего ты делала? – с подозрением спросил Николай Дмитриевич.
– Не волнуйтесь, никакой эротики. Стенд-ап – это когда корреспондент стоит в кадре и говорит свой текст.
– Ты была совсем рядом... – задумчиво сказал генерал. – Еще мне нужно, если вы снимали, всякие там залы, коридоры, двери... Да вообще все подряд, кроме выступлений на конференции.
– Это точно до утра.
– Сможешь остаться?
– Всю эту ночь я буду вашей, мой генерал!
К счастью, техника позволила просматривать пленки на скорости, иначе он бы и правда остался в Останкино до утра. Сколько же они снимают, эти несчастные телевизионщики, чтобы выдать в эфир всего пару-тройку минут!..
Ирина перед камерой смеется, что-то серьезно пытается сказать, потом опять внезапно начинает смеяться, можно прокрутить дальше... Хотя стоп. Позади нее виднеется проход к бару, стоит посмотреть еще раз, не появился ли там кто-нибудь интересный. Нет, пока все спокойно. Крутим дальше.
Местные секьюрити ходят по «Плазе», рыская направо и налево внимательными глазами. Мимо. Дальше.
Прошел российский министр, поздоровался с Ириной.
Прошел норвежский министр, тоже поздоровался с Ириной.
Прошел какой-то китаец, не поздоровался.
Прошли какие-то... Стоп!
Николай Дмитриевич вытащил из кармана фотографии американцев, которые встречались в «Плазе» с Потоцким и Волковой. Сходится!
И куда они идут? Судя по всему, они еще не были в баре, они только что вошли в «Плазу». Так, смотрим... Они просто идут несколько секунд, потом камера выключается, и на мониторе опять возникает красивая Протопопова, которая кокетничает с оператором.
– Можно это как-то запомнить? – показал Николай Дмитриевич на монитор.
– Элементарно, сейчас запишу тайм-код.
До утра, к счастью, им сидеть в Останкино не потребовалось.
– Когда захочешь, я тебя отведу в ресторан, – пообещал от щедрот довольный генерал.
– Пошло, товарищ генерал! – откликнулась лишь слегка уставшая Ирина. – Лучше скажите, я помогла родине?
– Ты моя умница! – Николай Дмитриевич даже чмокнул ее при этом в нос.
– Родина помнит, родина знает?
– Не сомневайся!
Он не зря думал, что любому человеку хотя бы раз в жизни должно очень сильно повезти. Ему как раз теперь повезло. И шансы на это везение первоначально, между прочим, были минимальные. Но ему повезло, черт возьми...
– А орден дадут? – спросила Ирина.
– Конечно, – сказал он. – Поедем с тобой, красотка, за зубцы и получим там твой орден...
