– Как выглядела Эстер Тейлор? – спросил Саймон.
– С меня ростом. Короткие светлые волосы. Очки. Немного похожа на блондиночку из «Когда Гарри встретил Салли», но не такая красивая и очкастая.
– Она не похожа на Джеральдин Бретерик? Вы ведь знаете, как та выглядела? Видели ее фотографию в газете?
Пэм кивнула:
– Видела. Нет, совершенно не похожа.
Чарли смотрела на Саймона, а он смотрел на Пэм. Чего он ждет? Она же ответила на его вопрос.
– Хотя… Господи! Ведь Салли похожа на миссис Бретерик. И в голову не брала, пока вы не спросили… Господи! Что происходит?
– Мне нужны адрес и телефон Салли. И расскажите все, что вы о ней знаете, – приказал Саймон.
Пэм принялась рассказывать. Саймон хмуро кивал, а Чарли торопливо писала в блокноте. Саймон удивился, только когда Пэм сказала, что муж Салли Торнинг, Ник, работает рентгенологом в центральной больнице Калвер-Вэлли. Когда Пэм замолчала, Саймон молча вышел из комнаты.
Чарли поспешила следом, не обращая внимания на жалобные причитания Пэм. Саймон стоял в коридоре, привалившись к стене.
– Что скажешь? – спросила она.
– По-моему, я смотрел «Когда Гарри встретил Салли». Она сказала «блондиночка». Видимо, имелась в виду Салли, потому как Гарри – мужчина.
– Я тоже смотрела. Поначалу у них не складывается, но в конце они поженились и жили долго и счастливо, – многозначительно сказала Чарли.
– Тебя зовут Чарли. Чарли ведь может быть и мужским именем.
– Саймон, какого хрена…
– Я вспомнил, где видел имя Гарри Мартино.
– Это тот, что купил дом у Оливаров?
– Нет никакого Гарри Мартино. Вот почему в больнице, где работает Ник Торнинг, никто не знает никакого Анхеля Оливара.
– Теперь я полностью и окончательно запуталась, – вздохнула Чарли.
– Джонс. Джонс – самая распространенная фамилия в мире.
– Саймон, ты меня пугаешь. Какой еще Джонс? Убийца? Это его Салли Торнинг встретила в отпуске?
– Нет. Пошли, нам надо вернуться.
– У меня и своя работа, между прочим, есть. И не могу же я просто оставить Пэм…
Саймон уже торопливо шел прочь. Чарли с удивлением обнаружила, что чуть ли не вприпрыжку скачет за ним. Она, как всегда, желала того, чего он не собирался ей давать. Это не ее дело, она не имеет к нему никакого отношения, но она должна узнать, что он имел в виду.
За поворотом они наткнулись на Нормана Грэйса.
– Ты-то мне и нужен, – обрадовался Норман, останавливая Саймона.
– Что у тебя?
– Ты ошибся…
– Невозможно.
– И в то же время ты прав.
– Норман, я спешу.
– Джонс, – сказал Норман, и Чарли похолодела.
– Я знаю. – Саймон бросился бежать.
– Прости, – сказала Чарли. – У него прямо шило в заднице.
– Передай, что я все еще копаюсь в жестком диске ноутбука. Там еще много всего, нужно время, чтобы привести это в презентабельный вид.
Чарли кивнула и поспешила за Саймоном, но Норман схватил ее за руку:
– Как ты, Чарли?
– Нормально. Если никто не спрашивает, как я.
– Ты ведь на самом деле этого не хочешь. Не хочешь, чтобы всем было плевать на тебя.
Чарли бежала по коридору, надеясь, что ничего не пропустила, и думала, что Норман, возможно, прав. Станет ей лучше, если все забудут про прошлый год? Если станут относиться так, словно и не было ничего?
Саймона она обнаружила за очередным поворотом, он говорил по телефону. Просил кого-то срочно приехать в Спиллинг. Чарли никогда не слышала, чтобы он говорил так нетерпеливо и с такой благодарностью. Ревновать смысла не было, собеседник явно мужчина. Саймон никогда не смог бы говорить с женщиной столь раскованно.
– Кто это был? – спросила она.
– Джонатан Хэй.
– Профессор из Кембриджа? Но… Саймон, ты не можешь просто взять и пригласить своего эксперта, не поговорив сперва с Сэмом. А как же Харбард?
– Харбард ни хрена не разбирается.
Чарли знала: когда он в таком настроении, противоречить бессмысленно. Если Саймон настолько уверен, что Хэй лучше Харбарда, то он, наверное, прав. Что совершенно не помешает Прусту отправить профессора социологии обратно без всяких объяснений, удостоив его в лучшем случае одним коротким взглядом.
Бедный Хэй. Глупо поддаваться на уговоры Саймона Уотерхауса.
– Поменять обратно? – Пруст сверлил Гиббса взглядом. – Ты вообще о чем? Что поменять? Куда обратно?
– Пароль, – объяснил Гиббс. – Чтоб залезть в почтовый ящик Эми, мне пришлось его поменять. Кто бы ни создал этот ящик, он попытался войти со старым паролем, и у него ничего не вышло.
– И он догадался, что ты его поменял? Откуда ему знать?
– Додумался. Я ведь до того отправил письмо на почтовый ящик Эми, так что он в курсе, что я знаю адрес. Он хочет, чтобы мы поняли, какой он умный. Посмотрите на новый адрес, он его создал всего через несколько минут после того, как я поменял пароль на старом: [email protected]. Он пытается шутить.
– Или она, – сказал Кит Харбард. – Гиббс прав. Но думаю, это женщина.
– Вы не читали Оскара Уайльда, профессор? – поинтересовался Пруст.
– Он не настолько умен, – буркнул Селлерс. Судя по тону, он имел в виду Харбарда. Гиббс с трудом сдержал улыбку. – «Поменять обратно»… Как мы это сделаем? Мы же не знаем старого пароля.
– Он в курсе, – нетерпеливо возразил Гиббс. – Это угроза. Он знает, что дает нам невыполнимый приказ.
Харбард кивнул:
– Это часть игры. Она вроде бы дает вам шанс, но на самом деле это не так, поскольку вы не можете знать старый пароль. Или же она приглашает вас подумать, каким мог быть пароль. Возможно, это ее имя.
– А что, это мысль, – просиял Комботекра. – Спасибо, Кит. Я полез на «Хотмэйл».
– А пока ответьте на сообщение, – предложил Харбард. – Ей это польстит. Скажите ей, что не можете сообразить сами, что вам нужна ее помощь.
– Психологическая экспертиза вместе с социологической, – пробормотал Пруст. – Купи одну, получи вторую бесплатно. В отличие от вас, профессор, меня не интересуют психологические проблемы нашего злоумышленника. Скажите мне, как его зовут, скажите, где его найти, мне и этого хватит. Давайте сконцентрируемся на фактах. Мы опознали тела – это хорошее начало. Что дальше?
– Гарри Мартино и Анхель Оливар – наши главные приоритеты, – ответил Комботекра. – Никто в центральной больнице Калвер-Вэлли не помнит кардиохирурга по имени Анхель Оливар, и, судя по их записям, такой человек там никогда и не работал. Так что либо лгал Мартино – либо Оливары солгали ему.
