Подхватываю люльку и иду вокруг дома, а затем через лужайку к дорожке. Мокрая трава щекочет голые лодыжки. На миг останавливаюсь перед крыльцом и смотрю на кованые ворота вдалеке. Направляюсь к ним, постепенно ускоряя шаг, словно самолет, что разгоняется на взлетной полосе.
Прохожу мимо своей «вольво». Жалко бросать ее здесь, но машину слишком легко выследить. Стараясь не разрыдаться, говорю себе, что это всего-навсего металл и пластмасса. Если родители, где бы они сейчас ни были, видят меня, то, конечно, все поймут. Впрочем, надеюсь, они не видят нас. Папа с мамой прожили счастливую жизнь – пусть уж лучше для них все закончится смертью. Иначе они даже на небесах будут бояться за меня, как я сейчас боюсь за Флоренс. Когда страх и неуверенность гложут душу, она постепенно умирает.
Выхожу за ворота, и меня охватывает легкость, будто с плеч свалился тяжкий груз. Странно: все кругом спят, а мы с Личиком стоим под деревом у дороги. Может, и я много ночей безмятежно проспала, пока кто- то шел на цыпочках сквозь темноту навстречу неизвестности.
Поставив люльку у ног, прячусь за толстым деревом и жду. Слава богу, малышка крепко спит. В это время ее сон глубок, но часом позже она забеспокоится: организм подскажет, что впору подкрепиться. Дэвиду невдомек, что почти каждую ночь я тоже просыпалась от ее кряхтенья и прекрасно знаю ее биологические часы.
Смотрю на дорогу – в сторону Рондсли. Шоссе освещено, и мне хорошо видны машины. А вот меня водители вряд ли заметят между оградой «Вязов» и деревьями. На часах ровно половина второго. Теперь уже с минуты на минуту, долго ждать не придется. В тот же миг вижу красный «фиат-пунто». Он подъезжает и сбрасывает скорость.
Карета подана.
38
Чарли уже пожалела, что взяла с собой Пруста. Инспектор еще ничего не успел испортить – они даже не доехали до места, – но Чарли раскаялась в своем необдуманном поступке. Ей не хватало Саймона, на сей раз просто как напарника. Вдвоем они провели сотни допросов, и у них была своя система, свои условные знаки.
В «Вязы» отправились на «рено» Пруста. Чарли нервничала и поглядывала искоса на Снеговика. Пруст выглядел воплощением спокойствия и хладнокровия. Но Чарли все равно казалось, будто она присматривает за малышом, которого нельзя упускать из виду: кто знает, какой фокус он выкинет в следующую минуту.
Хоть бы радио, что ли, включил. Когда-то давно Чарли с Прустом ехали на какое-то совещание, она предложила включить радио и тут же нарвалась на длинную лекцию о том, как легкомысленно слушать за рулем хоть что-нибудь, кроме шума двигателя, ведь можно пропустить сигнал о возможной поломке. Даже слабое дребезжание под капотом, возможно, предвещает неминуемый взрыв! Пруст покупал новую машину раз в два года и на станции техобслуживания бывал едва ли не чаще, чем на церковной службе.
Железные ворота имения были открыты. Чарли казалось, что они захлопнутся за машиной, будто стальные челюсти. Идеально прямая, узкая дорожка от шоссе к белому кубу дома казалась чересчур строгой, ее перспектива словно предупреждала: назад пути нет. Аккуратную лужайку перед зданием затеняли плотно обступившие ее деревья.
Позвонили в дверь. Пока ждали, Чарли заметила, что Пруст тайком оправляет пиджак, и постаралась спрятать улыбку.
Отворил им Дэвид. Он показался Чарли слегка осунувшимся, зато одет был элегантнее, нежели в прошлый раз: бежевые брюки, ярко-синяя рубашка.
– Вряд ли у вас есть новости, – мрачно приветствовал он детективов.
– К сожалению, пока ничего, – ответила Чарли. – Познакомьтесь, инспектор Пруст.
Мужчины кивнули друг другу.
– Это полиция? – донесся голос Вивьен.
Не успел Дэвид ответить, как его мать уже стояла рядом. Грациозным движением она оттеснила сына и заняла его место.
Дэвид отступил, пожимая плечами, его взгляд ничего не выражал. Ему было все равно, кому где стоять. Чарли сталкивалась с этим не раз. В какой-то момент родственники пропавшего теряют надежду – или напускают на себя безразличный вид. Наверное, оттого, что уже не в силах выносить сочувственные взгляды полицейских, которые неделю за неделей и месяц за месяцем являются к их дверям без всяких известий. Чарли вполне понимала людей, изображающих в такой ситуации апатию: больнее всего ранит снисхождение, когда тебя стараются не огорчить.
Чарли по-прежнему твердо верила, что Дэвид ни сном ни духом не ведает, где его жена и дочь. А вот Вивьен…
В ее лице что-то промелькнуло, и Чарли решила потянуть паузу. Снеговик был непроницаемо бесстрастен. Чарли подражала ему, хотя и понимала, как взбесили бы ее саму такие визитеры. Взгляд, что ни о чем не говорит и нисколько не ободряет.
Через пару секунд Вивьен заговорила:
– Дэвид, будь добр, оставь нас ненадолго.
– Что?! Пропала моя дочь…
– Это не по поводу Флоренс. Верно? – Она вопросительно посмотрела на Чарли.
– Верно. Кстати, знакомьтесь – инспектор Пруст.
– Но тогда по какому? – встрял Дэвид.
– Дэвид, пожалуйста.
Он со вздохом удалился.
– Вы все знаете, да? – спросила Вивьен.
Чарли кивнула, пытаясь стряхнуть ощущение нереальности. Они не могли победить столь легко – так не бывает. То есть вообще-то иногда бывает, но только, пожалуйста, не в этот раз, ради бога, не со Снеговиком. Инспектор шаркнул подошвами, переминаясь. Чарли догадывалась, что он тоже удивлен, и прекрасно понимала, о чем Пруст сейчас думает: это и есть тот трудный допрос, с которым она бы не справилась без его помощи? Подозреваемой не терпится сознаться, и она готова все выложить прямо на пороге! На обратном пути он скажет: «Ну вот, пара пустяков!» – или еще какую-нибудь банальность.
– Вам лучше войти.
Сыщики вслед за Вивьен прошли в комнату, что звалась в «Вязах» малой гостиной. Чарли помнила, что там стояла свадебная фотография Дэвида и Элис. Почему-то этот снимок никак не шел у нее из головы. Видимо, ревность.
Никто не сел.
– Если вы явились предъявить мне обвинение, лучше покончим с формальностями сразу.
– Предъявить вам обвинение в…
Чарли не закончила вопрос – почуяла какой-то подвох.
– … похищении, – нетерпеливо подсказала Вивьен.
– Вы знаете, где Флоренс, – констатировала Чарли.
Пруст слушал молча, спрятав руки за спину.
– Разумеется, нет. О чем вы?
– Вы же сказали о похищении.
–
– Тогда… второго младенца?
Даже в эту минуту Чарли до конца не верила во «второго младенца». Тогда о чем же говорит Вивьен? «Соберись, – приказала себе Чарли. – Перехвати инициативу».
– Выходит, вы
– Почему вы утаили от полиции, что часто встречали Дэррила Бира в фитнес-клубе?
Ни тени испуга. Проклятье! Похоже, вопрос даже удивил Вивьен.
– С какой стати мне об этом вспоминать?
– Так вы его там встречали?
