— Да, я видела записку.
Марк кивнул.
— А ты когда приехала?
— Сегодня утром. На почтовом грузовике.
Он не смог удержаться от улыбки, представив, как утонченная жительница Лондона Софи Фелшем является в пыльный австралийский городок Вандабилла и спрашивает, как добраться до «Кулаба Уотерс».
— Надеюсь, ты не сердишься, что я воспользовалась твоей ванной.
— Нет, конечно, нет. — Марк отвел глаза, видя, как она смущена. — Пользуйся на здоровье. — Он провел ладонью по волосам.
Софи нервно теребила свой золотой медальон.
— Обычно я не вламываюсь людям в дом.
Он улыбнулся.
— Разумеется. Ты же не Златовласка [4].
Она тоже улыбнулась, и от улыбки сделалась еще красивее.
— Ничего, что я разогрела еду, оставленную для тебя в морозилке? — Софи указала на плиту.
— Здорово.
Наступила неловкое молчание. Может, ему все же спросить у нее, зачем она приехала? Чего от него хочет? Поддержки в решении сделать аборт? Или ей нужны деньги?
— Послушай, — собравшись слухом, сказал он, — извини, но я должен принять ванну. А потом мы поговорим.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Ей не следовало приезжать.
Марк ушел в ванную, а Софи окончательно растерялась.
Еще в Лондоне Софи планировала снять номер в гостинице или мотеле неподалеку от фермы Марка, а уж оттуда позвонить ему и условиться о встрече в каком-нибудь баре, где они смогут спокойно поговорить.
Какая же она дура! Почему не расспросила поподробнее Тима? Тогда бы она знала, чего ждать от австралийского аутбэка. И вот результат: она здесь и уехать отсюда пока не может. Она даже не спросила, как часто в «Кулаба Уотерс» приезжает почтовый грузовик.
Что ж, надо заняться чем-нибудь полезным. Для начала она накроет стол к обеду. Софи подошла к буфету, чтобы достать скатерть и салфетки, и засомневалась: что, если Марк обедает не на кухне, а в столовой?
Столовая находилась напротив кухни. Ее застекленные двери выходят на веранду — значит, во время обеда их будет овевать ветерок. Столовая, как и все другие комнаты в доме, отличалась не только большими размерами, но и очень незатейливым интерьером. Да и весь дом Марка поражал своей аскетичностью. Но если сделать хороший ремонт — заново покрасить стены, сменить диванные подушки и обивку мебели, поставить цветы, повесить красивые картины — здесь будет очень мило. В общем, нужна женская рука.
Софи открыла дверцу серванта и обнаружила стопку скатертей — чистых, но не выглаженных и потертых. Да, сторож явно не утруждает себя глажкой. В выдвижном ящике она нашла красные клетчатые подставки под тарелки и такие же клетчатые салфетки. Вот это подойдет. По крайней мере, они яркие. Как ни странно, столовые приборы были начищены до блеска.
Но все равно накрытый стол выглядел очень скромно, почти убого. Софи поискала глазами какую- нибудь вазу или подсвечник, чтобы заполнить пустое пространство громадного стола, но ничего не увидела.
Приняв душ и побрившись, Марк оделся и разглядывал себя в зеркале. Глупо, но он волнуется.
Чего ждет от него Софи? Неужели предложения руки и сердца?
Он никогда не считал себя человеком, пригодным для семейной жизни. Он закоренелый холостяк. Работает с утра до ночи, и выходных у него почти не бывает. О женитьбе он никогда по-настоящему не задумывался. Ему еще не встретилась женщина, которая смогла бы стать для него подходящей женой, смогла бы разделить с ним все тяготы жизни в аутбэке. Но ирония судьбы заключалась в том, что любая из местных девушек, с которыми он ходил на свидания последние десять лет, на роль жены подошла бы намного больше, чем эта англичанка с молочно-белой кожей и лондонским привычками. Правда, есть один нюанс — ни одна из австралийских девушек не ждет от него ребенка.
Марк смотрел на свое отражение — озабоченное лицо, напряженно сжатые губы. Он резко отвернулся от зеркала и вышел из ванной комнаты.
Марк появился на кухне в свободных легких брюках, свежей рубашке, чисто выбритый. Он выглядел таким красивым, что Софи поспешно сунула руки в рукавички-прихватки и повернулась к плите.
— Пахнет чудесно, — через плечо бросила она и приподняла крышку керамической кастрюли. — Твой сторож отличный повар.
— Да, особенно если сравнивать с тем парнем, который готовил нам в лагере. Его стряпню есть было невозможно. — Марк посмотрел на пустой кухонный стол. — Я поставлю тарелки.
— Не нужно. Я уже накрыла в столовой.
Он удивленно поднял брови.
— Ты предпочитаешь есть на кухне? — спросила она.
— Да нет. — Он улыбнулся. — От дочери сэра Кеннета Фелшема я и не ожидал ничего другого.
Она смущенно пожала плечами.
— Может, я открою бутылку вина в честь такого случая? — предложил Марк и, взяв подогретые тарелки, пошел следом за Софи в столовую.
— Боюсь, что не смогу составить тебе компанию, — ответила Софи. Она поставила блюдо с едой на стол и, заметив удивленный взгляд Марка, показала на свой живот. — Это может навредить ребенку.
— А… да, конечно. Прости. Я вообще-то не очень хочу вина.
Их взгляды встретились. Марк снова улыбнулся. От его улыбки у нее подогнулись ноги, и она поспешила сесть. Господи! Что с ней? Неужели она снова потеряла контроль над собой, как тогда, на свадьбе?
Марк тоже сел и протянул ей свою тарелку. Софи чувствовала, что у нее дрожат руки. Хоть бы Марк ничего не заметил!
— Тебе, наверное, нелегко из-за смены часовых поясов, — сказал Марк.
Софи кивнула, в душе радуясь тому, что Марк сам нашел оправдание ее состоянию. Она начала раскладывать по тарелкам жаркое с грибами.
— Ты наверняка очень голоден. Ешь, пока все не остыло.
Он принялся за еду, но вскоре отложил вилку.
— Я все время себя спрашиваю, почему ты совершила такой дальний путь, — произнес он. — Я ведь обещал позвонить, как только вернусь.
Софи опустила глаза.
— Я знаю, Марк. Я… подумала, что нам лучше поговорить с глазу на глаз. Мне не хотелось обсуждать по телефону проблемы, связанные с ребенком.
Сердце у нее громко стучало. Почему он молчит? Ей стало страшно.
— Значит, ты собираешься оставить ребенка? — наконец произнес он.
О боже! Он что, хотел попросить ее сделать аборт?
Она расправила плечи и ответила:
— Да. Без сомнения.
