полке. — Ага. Вот. — Он протянул Рафаэлю бутылку. — Стаканчик на ночь.
— Неплохой выбор, — одобрил повар. — Хотя я мог бы предложить что-нибудь из коньяков.
— Тут есть укромный уголок — как раз на полдороге к гостинице… — начал Иниго.
— Пошли! — скомандовал Рафаэль, и Симона послушно зашагала к двери.
Их проводил дружный хор, желающий спокойной ночи. На улице было свежо и влажно.
— Тебе вовсе не обязательно было… — заметила она.
— Хватит! Не желаю ничего слушать.
Симона помолчала, стараясь найти более подходящую тему для разговора.
— Ты уже связался с Этьеном де Морсе? — спросила она.
— Мне пришлось отменить приглашение. Габриель ни за что на свете не хотела видеть его здесь.
— Правда? — изумилась Симона. — Она объяснила почему?
— Нет. — Рафаэль взъерошил волосы. — По крайней мере, ничего, что имело бы хоть какой-нибудь смысл. Я встречаюсь с ним в Сиднее завтра. Надеюсь, мне все же удастся найти ответ на этот вопрос.
Симона задумчиво пожевала нижнюю губу.
— А ты у Люка спрашивал?
— Нет.
— Это было бы не лишним.
— Сама понимаешь, он думал совсем о другом.
— Ну, все же у него нашлось время и заняться вином, и перегнать скот.
— Это верно.
Симона приподняла подол платья, чтобы уберечь его от вечерней росы.
— Принцесса… — проворчал Рафаэль.
— Причем довольно практичная.
— Тебе идет. Платье. Цвет. То, что ты сделала с волосами.
— Можно считать это комплиментом?
— Пожалуй. — Рафаэль посмотрел на нее.
— Спасибо.
Он отвел глаза в сторону.
— До сегодняшнего вечера я никогда по-настоящему не понимал, что слишком от многого просил тебя отказаться ради меня, — сказал он, когда они прошли еще немного.
— Ты имеешь в виду мое положение в обществе? — Симона знала, на что она идет, продолжая этот разговор. Они снова могли поссориться. Шанс закончить все миром был ничтожно мал. Но она все равно продолжила: — Я бы рассталась со всем этим ради тебя, Рафаэль. Но у меня были еще мой отец и Люк. Я не могла их бросить. Они нуждались во мне.
— Больше, чем я?
«Ну вот, этого ты и добивалась», — мрачно подумала молодая женщина.
— Тебе нужно было избавиться от пут, что привязывали тебя к Кавернесу, — вздохнула она. — Ты желал проложить свой собственный путь и сделал это. А что могу предложить тебе я, Раф? Скажи. Я неразрывно связана с Кавернесом — местом, куда ты не собираешься возвращаться. И пожалуй, это все.
— Ты себя недооцениваешь.
— Возможно. Но тогда мне было всего восемнадцать лет, Рафаэль. Я растерялась. Ты был моим сердцем, Кавернес — моим домом. А еще был мой долг перед империей Дювалье. Тяжелый выбор. Правильно или нет, но я решила остаться. А ты решил уехать.
— Мне пришлось уехать.
— Да… Жозе… Я помню, как она с тобой обращалась… Ты и так долго откладывал отъезд, чтобы защищать Габриель. Я всегда знала, что ты уедешь, и не винила тебя за это.
— А я винил тебя. Черт, я винил тебя за все! Только это и поддерживало меня, когда я остался в одиночестве.
— Рада это слышать, — тихо сказала она.
Его губы скривились.
— Я не представляю, куда меня это заведет, Симона. И не знаю, чего я хочу от тебя.
— Знаешь, что я подумала, когда Габриель сказала, что свадьба состоится в Австралии и ты будешь свидетелем Люка? Наконец-то я смогу извиниться перед тобой и двинуться дальше. Мне необходимо перестать все время думать о тебе. Мне необходимо перестать сравнивать с тобой каждого мужчину.
Они подошли к дверям ее номера, выходящего в сад. Рафаэль прислонился к стене.
— Ну и как, получилось у тебя? — спросил он, пристально глядя на нее.
— Пожалуй, теперь у меня появились кое-какие идеи. — К несчастью, они по-прежнему связаны с ним. — Пойдет ли мне это на пользу — покажет время.
Симона выудила из сумочки ключ и открыла дверь. Она сняла у порога туфли и вошла внутрь, не осмеливаясь посмотреть, последовал ли за ней Рафаэль.
Включая свет, она слишком поздно вспомнила, что на столе остались тарелки с едой — результат ее безуспешной попытки заставить Габриель хоть что-нибудь съесть перед церемонией. Но все оказалось в порядке — должно быть, волшебница Сара унесла посуду.
— Как ты думаешь, согласятся ли Сара, Иниго и шеф-повар перебраться в Европу? — полушутя спросила Симона.
— Дедри, хозяин гостиницы, просто пристрелит тебя. — Рафаэль все же отважился зайти в номер.
Да помогут ей и ему небеса!
— Я пошутила.
Во рту у Симоны вдруг пересохло, когда она увидела, что Рафаэль, оставив бутылку ликера на барной стойке, направился к холодильнику. Он достал кувшин с водой и немного налил в высокий стакан. Налил и ей тоже. Симона очень боялась принять неверное решение. Принцесса или вакханка? Она могла 5ыть и той и другой, а иногда обеими сразу, но Рафаэлю не нужна вакханка. Несмотря на все его насмешки, именно принцесса привлекала Рафа. Именно принцесса заслужила все его комплименты, и потому именно принцесса стояла сейчас перед ним, отчаянно пытаясь взять под контроль свои эмоции.
— Ты уезжаешь утром? — поинтересовался он.
— Да. В Сидней. А послезавтра улетаю. — Она не хотела здесь задерживаться. Не хотела оставаться один на один с ним, причем на его территории.
— А в каком отеле ты остановишься в Сиднее?
— В «Четырех сезонах».
— Найдешь его?
— В машине есть спутниковая система навигации.
Рафаэль кивнул. Разговор иссяк. Пора прощаться. Пора размышлять о жизни без ангела, жаждущего отмщения и, возможно, чего-то еще.
Симона сделала к нему шаг и неловко протянула руку. Она расплачется, как только он уйдет. Но сейчас… сейчас она будет принцессой.
— Желаю тебе удачной встречи с Этьеном.
Рафаэль посмотрел на нее. В его глазах что-то вспыхнуло. Не обращая внимания на протянутую руку Симоны, он дотронулся пальцами до ее щеки, наклонился и мягко поцеловал в губы.
— Это принцессе, которая помогла сделать свадьбу незабываемой.
Ее губы не хотели отпускать его, и она ничего не могла с этим поделать. Он слишком много значил для нее, этот мужчина. И так было всегда.
Глаза Рафаэля, дразня и обжигая, искали ее взгляд. Его рука скользнула по шее Симоны и потянула ее за волосы. Губы замерли в миллиметре от ее губ.
— Будь ты проклята, — прошептал он, задыхаясь. — Будь ты проклята…
А потом их губы сомкнулись, освободив его страсть и гнев, в следующее мгновение затянув их туда, где правит только чувственное безумие.
