даром. Маделин знала, что самое сложное — сделать первый шаг навстречу новой жизни.
Все, что нужно По, это правильный стимул.
Когда Маделин вошла в доджо, Джейкоб стоял перед входом в зал для кикбоксинга. Увидев ее, он нахмурился и указал ей кивком на задние комнаты, которые обычно занимали ученики, гости и ее подопечные.
Она нашла По в небольшой кухне. Мальчик сидел на круглом столе, сосредоточившись на лежащих в его центре предметах. Люк Беннетт, на этот раз, к сожалению, полностью одетый, стоял, слегка наклонившись, напротив По и что-то тихо ему говорил. Между ними лежала открытая сумка с инструментами, которых Мэдди никогда не видела.
— Почти готово, — произнес с одобрением Люк. — Осторожнее. Так, еще немного. Хорошо, По. Давай.
Руки По двигались быстро и уверенно, когда он работал крошечными кусачками с клубком проводов. Пальцы Люка так же ловко разматывали серебристую спираль. Мгновение спустя оба выпрямились и довольно заулыбались.
— У тебя отличные руки, парень, — похвалил Люк.
Мальчик просиял.
Мэдди не могла поверить своим глазам:
— Это… бомба?
— Конечно нет. Что за вопрос? — рассмеялся Люк, посмотрев на нее своими глазами цвета янтаря. По ее телу словно пробежал электрический разряд. — Это импровизированный детонационный механизм, присоединенный к тостеру.
Мэдди открыла рот, но не смогла произнести ни звука.
— Люк сделал так, чтобы тост сгорел, если мы не сломаем детонатор, — объяснил ей По.
— Что делает в тостере бумажник? — строго спросила она.
Мальчик тут же принялся рассматривать узор линолеума. Маделин подавила стон разочарования:
— По, чей это бумажник?
— Джейка, — ответил Люк. — По взял его сегодня утром у него, а я у По. Я обещал ничего не говорить брату, если он положит бумажник туда, где взял. Проблема заключалась в том, что после того, как я положил бумажник в тостер, у нашего юного друга была всего минута, чтобы вывести из строя детонатор. Не справься он вовремя, бумажник бы подпалился и Джейк бы это заметил.
«Какой странный воспитательный метод».
— Вам не кажется, что учить ребенка собирать и разбирать детонационный механизм для бомбы неправильно? — произнесла Мэдди с осуждением.
— Возможно, при обычных обстоятельствах это и было бы неправильно, — ответил Люк таким же мягким тоном, каким разговаривал до этого с По. Если минуту назад она была очарована, то теперь ей хотелось придушить Люка. — По карманник. Работа, где нужны крепкие нервы и ловкость рук, — естественное для него продвижение.
— Как только можно работу по обезвреживанию бомб называть продвижением? — возмутилась Мэдди.
— По крайней мере, она не противозаконна.
— Вы упоминали о том, какая страшная смерть ждет взрывотехника, если он напортачит?
— Да, — ответил Люк. — Я за то, чтобы быть честным с самого начала.
— У вас много качеств, достойных восхищения, Люк Беннетт. Жаль, что об остальных ваших качествах так нельзя сказать.
— Это жестоко, — пробормотал он без капли раскаяния. — Прости, парень, — обратился он к По. — Урок отменяется. Полагаю, тебе следует всерьез задуматься над тем, готов ли ты жить по правилам моего брата. Поверь мне на слово: второго шанса у тебя не будет. Если тебе нужны легкие деньги, продолжай обчищать карманы. Тогда, когда ты вырастешь, тебе, возможно, удастся присоединиться к настоящим ворам и стать инвестиционным банкиром. Кроме того, ты можешь выбрать путь наименьшего сопротивления и прибегнуть к проверенному временем способу — жениться на состоятельной даме. Такое бывает сплошь и рядом.
Мэдди поняла его намек.
— Теперь я знаю, почему вашему брату доставляет удовольствие избивать вас до полусмерти, — пробормотала она.
— Пытаться, — поправил ее Люк. — Ему нравится пытаться избивать меня до полусмерти. Это разные вещи.
— По, ты не мог бы ненадолго нас оставить, — обратилась Маделин к мальчику.
— Могу я взять бумажник? — спросил тот.
— Позже, — ответил Люк. — Если ты украдешь у Джейка что-нибудь еще, я заставлю тебя чистить зубной щеткой входную дверь.
Улыбнувшись, мальчик покинул кухню.
— Ваша комната заперта? — мягко спросила Маделин.
Выругавшись, Люк направился к двери.
— Оставайтесь здесь, — обратился он к Мэдди, указав ей на стол. — Посторожите это, пока я отведу По в зал для кикбоксинга.
— Кажется, ваши мозги включились, — пробормотала Мэдди. — Это замечательно.
— Было бы лучше, если бы вы замолчали.
Она послала ему воздушный поцелуй:
— Так лучше?
— Нет.
Мэдди сочувственно улыбнулась.
Только когда Люк Беннетт скрылся из вида, она уступила своему любопытству и начала изучать механизм на столе. Через пять минут она поняла его простое устройство.
— Вам следовало спросить разрешения, прежде чем начинать играть в мужские игрушки, — послышался за ее спиной бархатный голос. — Они могут оказаться опасными.
Люк. Много мускулов и мало мозгов.
— Что будет, если я перережу этот провод? — спросила она.
— Ничего.
— А как насчет этого?
— Перережьте его, и жизнь станет интересной, — произнес он. — Джейк сказал, что вы с ним просто друзья.
Маделин решила, что лучше сразу посмотреть в лицо опасности, чтобы знать, когда нужно ретироваться. Этот урок, полученный вовсе не в элитной швейцарской школе, она усвоила на всю жизнь.
— Считаете неправильным уводить чужих женщин? Какая щепетильность. — Повернувшись, она встретилась взглядом с Люком Беннеттом. — Джейк прав. Я считаю его своим другом. Я рад, что он тоже считает меня своим другом.
— Вы знаете, какого он мнения о вас как о друге? — Люк поднял черную бровь.
— Ваш брат не из тех, кого можно назвать открытой книгой, — с улыбкой ответила Маделин. Ей жаль женщину, которая решила связать свою жизнь с Джейком Беннеттом. Искренне жаль. — Он скуп на улыбки. В отличие от вас, — добавила она.
— Это плохо? — озорно улыбнулся Люк.
— Для вас? Нет. Для женщин, которым адресованы эти улыбки, — возможно.
«Пора перестать смотреть на его красивое лицо и переключить свое внимание на что-то другое», — сказала она себе. Например, на его серой футболке, обтягивающей мускулистую грудь. На его бицепсах, которые напряглись, когда он наклонился и положил предплечья на стол. При этом он задел плечом ее плечо. Мэдди не сомневалась, что он сделал это нарочно. Такие мужчины, как Люк, прекрасно владеют своим телом. Когда он повернул голову и уставился на губы Маделин, у нее перехватило дыхание.
