Рябинка, тяжело кряхтя, вылезали из детской. Глаза старух восхищенно сверкали, а довольное урчание разносилось по всей поляне. Песчаная Буря со всех лап бросилась навстречу глашатаю, спеша сообщить радостную новость.
— У Синеглазки две дочки и один сынок! — радостно крикнула она.
— Как она себя чувствует? — встревоженно спросила Пепелюшка.
— Отлично! — успокоила ее Песчаная Буря. — Уже кормит малышей. Пепелюшка с облегчением замурлыкала.
— Я должна пойти поглядеть! — заявила она и поковыляла в детскую. Огнегрив выплюнул на землю травы.
— Где Белыш? — спросил он у Песчаной Бури, обводя глазами поляну.
Золотистая кошечка с улыбкой опустила глаза.
— Когда Частокол увидел, какую козявку он принес на ужин, он тут же послал Белыша чистить подстилки в пещере у старейшин.
— Очень хорошо! — злорадно ответил Огнегрив, впервые обрадованный вмешательством Частокола.
— Ты с ним поговорил? — спросила Песчаная Буря, сразу становясь серьезной.
— Да, — негромко ответил Огнегрив, чувствуя, как стремительно тает его радость, вызванная счастливым разрешением Синеглазки.
— Ну и что? — не унималась кошка. — Что он сказал?
— Мне показалось, он даже не понял, что натворил, — уныло ответил Огнегрив. К его удивлению, Песчаная Буря нисколько не расстроилась.
— Он еще ребенок! — мягко напомнила она. — Не стоит принимать это так близко к сердцу! Постарайся почаще вспоминать тот день, когда он поймал свою первую дичь, и не забывай о том, что в его жилах течет твоя кровь, — она нежно лизнула его в щеку. — Если повезет, в один прекрасный день она даст о себе знать! Их разговор прервал насмешливый голос Дыма:
— Огнегрив, ты можешь по праву гордиться своим учеником! — веселился он. — Частокол только что сообщил мне, что Белыш принес сегодня самую жалкую добычу за день! — Огнегрив болезненно сморщился, а Дым безжалостно прибавил: — Ты воистину великий наставник!
— Убирайся, Дым! — вдруг сердито огрызнулась Песчаная Буря. — Нечего тут злобствовать! Ты ведешь себя безобразно, и сам это знаешь.
К изумлению Огнегрива, Дым как-то сразу съежился и попятился назад. Резко повернувшись, он жалко свесил хвост и побрел прочь, бросая на Огнегрива ненавидящие взгляды через плечо.
— Чистая работа! — воскликнул глашатай, не на шутку удивленный внезапным раздражением подруги. — Ты должна непременно научить меня, как это делается!
— Боюсь, у тебя не получится, — вздохнула Песчаная Буря, сочувственно провожая глазами удаляющегося Дыма. Она выросла вместе с этим ехидным бурым котом, когда-то они вместе были оруженосцами, но с тех пор, как Песчаная Буря подружилась с Огнегривом, между ними словно кошка пробежала. — Не волнуйся, я потом извинюсь перед ним. Слушай, может, сходим посмотреть на новорожденных?
Она бросилась к детской и у входа столкнулась с выходящей Синей Звездой. Предводительница выглядела умиротворенной, глаза ее сияли. Наконец-то Синяя Звезда начинает проявлять прежний интерес к жизни племени! — с радостью подумал Огнегрив.
Стоило Песчаной Буре просунуть голову в детскую, как Синяя Звезда торжественно объявила:
— Теперь у Грозового племени будет еще больше воинов!
— У нас теперь больше воинов, чем у любого другого племени! — радостно подхватил Огнегрив. При этих словах глаза предводительницы вдруг потемнели, и у Огнегрива холодок пробежал по спине.
— Остается надеяться, что новым воинам мы сможем доверять больше, чем старым, — мрачно рявкнула она.
Огнегрив молча проводил глазами удаляющуюся предводительницу, чувствуя, как гаснет его недолгая радость. Слова Синей Звезды не оставляли сомнений в том, что она по-прежнему не может оправиться от страха, который поселился в ее душе после предательства Когтя.
— Так ты идешь? — окликнула его Песчаная Буря из теплой темноты детской. Огнегрив решительно шагнул внутрь.
Синеглазка лежала на подстилке из мягкого мха. Трое крошечных, мокрых котят копошились у нее под боком, слепо тычась в материнский живот.
В глазах Песчаной Бури Огнегрив увидел незнакомую нежность. Она наклонилась над котятами и тщательно обнюхала каждого, глубоко вдыхая исходящий от малышей теплый, молочный аромат. Синеглазка не сводила с нее сонных, но внимательных глаз.
— Они великолепны! — прошептал Огнегрив. Так приятно было вновь любоваться котятами, и все же это зрелище доставляло ему острую боль. Последними котятами, которых он видел, были Серебрянкины сироты, и, вспомнив о них, он вновь подумал о Крутобоке. Как он там теперь? Продолжает ли скорбеть по умершей подруге или же новая жизнь в Речном племени и заботы о детях помогли ему справиться с болью утраты? Внезапно Огнегрив почувствовал, как шерсть у него на хвосте поднимается вверх. Он учуял запах сына Когтя! Резко обернувшись, он поискал глазами котенка, стараясь скрыть недоверие, тошнотой подступающее к горлу. За его спиной в мягком гнездышке спала Златошейка, а возле нее сладко посапывали ее котята. Полосатый малыш ничем не отличался от других несмышленышей, и Огнегрив вновь с бессильным раскаянием проклял собственную безотчетную враждебность.
На следующий день Огнегрив проснулся рано утром. Мысли о Крутобоке тяжелой тучей клубились в его голове. Он отчаянно скучал по своему другу, особенно теперь, когда Белыш с каждым днем все больше отбивался от лап. Участие Песчаной Бури очень помогало, но ему мучительно хотелось посоветоваться с Крутобоком, который знал Огнегрива с того самого дня, когда он впервые очутился в лесу. Огнегрив еще немного полежал в своем гнездышке и, наконец, решился. Сегодня он во что бы то ни стало сходит на реку и поглядит, нельзя ли как-нибудь повидаться со старым другом.
Принятое решение так обрадовало его, что он вскочил, выполз из пещеры и с удовольствием потянулся. Солнце только-только показалось на горизонте, и небо было подернуто нежно-розовой рассветной дымкой. В центре поляны он увидел Дыма, который о чем-то разговаривал с Тростинкой. Огнегрив нахмурился. О чем этот задира болтает с нежной ученицей Частокола?! Может быть, отравляет ее разум очередными гадкими сплетнями?! Но, приглядевшись, он увидел, что шерсть бурого воина ничуть не топорщится, а в голосе нет и следа обычного высокомерия. Слов Огнегрив не мог разобрать, но тон чувствовал безошибочно. Звездное племя знает, о чем они говорят, только голос Дыма звучал сегодня нежнее голубиного воркования!
Огнегрив направился к беседующим. Стоило Дыму заметить приближающегося глашатая, как глаза его посерьезнели.
— Привет, Дым! — поздоровался Огнегрив. — Ты не мог бы возглавить рассветный патруль? Глазки Тростинки восхищенно засверкали.
— Можно я тоже пойду?
— Не знаю, — признался Огнегрив. — Я еще не разговаривал с Частоколом по поводу твоих успехов.
— Частокол говорит, она просто молодец! — вставил Дым.
— В таком случае, может быть, ты сам спросишь его? — робко попросил Огнегрив. Он почти не сомневался, что Дым резко откажется, но все же решил попробовать сделать шаг к примирению. — Если он отпустит с тобой Тростинку, тогда возьми еще Уголька и кого-нибудь из воинов, — продолжал Огнегрив.
Почему-то хрупкая маленькая Тростинка казалась ему гораздо более беззащитной, чем остальные оруженосцы.
— Не беспокойся, — заверил Дым, заботливо глядя на Тростинку. — Я сумею позаботиться об ее безопасности.
— Ну… вот и хорошо, — промямлил Огнегрив и повернулся. Уходя, он не удержался и обернулся через плечо на сидящих посреди поляны котов. Поразительно! Впервые в жизни ему удалось спокойно поговорить с Дымом, и этот забияка ни разу не поддел его!
