которому вела пустынная грунтовая дорога. Окрестные поля заросли травой, сарай давно нуждался в покраске, общее состояние дома оставляло желать лучшего. Агент был несколько озадачен тем, что его клиент проявил такой интерес к размеру соседнего поля: как ему показалось, у Эрла не было в этом никакой необходимости. Однако он внимательно осмотрел поле, затем отыскал местонахождение фермы на карте. Уединенная, расположенная вдали от многолюдья, она была именно тем, что хотел получить Эрл. Одним словом, выписанный чек перешел из рук в руки, и два дня спустя, когда чек был подтвержден, Эрл получил свидетельство об аренде фермы сроком на шесть месяцев.
– Надеюсь, вам с вашим отцом понравится здесь, мистер Богаш, – сказал агент.
– Не сомневаюсь, папа будет счастлив, – ответил Эрл.
Покончив с этим, следующие несколько дней он провел в подготовке. Разумеется, первым делом Эрл связался с телефонной компанией и договорился о том, чтобы на ферму провели телефон. Но потом последовали обычные закупки всего необходимого, причем Эрл следил за тем, чтобы не покупать сразу много в одном магазине. Хотя, если бы кто-нибудь присмотрелся внимательнее, этот человек удивился бы, узнав, что в каждом из десяти оружейных магазинов северо-западной Флориды и в Алабаме, в таких городах, как Брютон, Блафф-Спринг и Атмор, далее в Крествью и Милтоне и, наконец, на запад до крупного города Мобил, где было три оружейных магазина, и еще дальше до Гринвилла было продано по пять коробок полицейских патронов 38-го калибра с высокой начальной скоростью. Все остальные захватят боеприпасы с собой, но Эрл должен был сам позаботиться о себе, поэтому в каждом магазине он покупал патроны также и для длинного карабина, «винчестер» модель 71, 348-го калибра, который решил захватить с собой. Это были самые мощные патроны для охотничьего оружия, которые можно было найти в Америке. Синяк, оставленный отдачей приклада на плече, не шел ни в какое сравнение с дырой, которая образовывалась там, куда попадала пуля.
В бакалейных лавках тех же городов Эрл закупил в больших количествах упаковки бутылок кока-колы, кофе в зернах, тушенку, консервированный зеленый горошек, горчицу, кетчуп, галеты, ветчину, окорочка, а также много хлеба и молока, не говоря уже о стиральном порошке, мыле, зубной пасте, зубных щетках и, разумеется, туалетной бумаге. Там же, но в универмагах он приобрел постельное белье, одеяла, подушки. Однако лишь самый внимательный наблюдатель смог бы определить, что кто-то готовится принять прибывающую группу. Наконец Эрл сделал самую поразительную покупку: на складе списанного военного снаряжения в Пенсаколе он купил два ящика фляжек. Не американского производства, а итальянского, времен Первой мировой войны, напоминавших винные бутылки. Все фляжки были в превосходном состоянии, каждая помещалась в брезентовый чехол с лямкой.
Эрл провел два дня, закупая эти запасы и подготавливая ферму к прибытию людей, которое должно было состояться где-то через неделю. Затем он занялся другими делами: связался с Лос-Анджелесом и распорядился насчет отправки ковбойских фильмов. Эрл внимательно изучил подробные карты этого штата, а также соседнего – Миссисипи. Он старался предвидеть все. Ничего не упущено? Ничего не забыто? Эрл набрал людей, разработал план; все свои расходы он тщательно заносил в отчет, предназначавшийся для мистера Тругуда, чьи деньги Эрл расходовал бережливо, с умом. После долгих размышлений он пришел к заключению, что в его плане предусмотрены все мелочи, но тем не менее его не покидало щемящее предчувствие, что в его рассуждениях есть брешь. Черт побери, какая же?
Однако Эрл так и не смог этого определить. В конце концов ему осталось выполнить два последних дела. Первое было простым: он отправил чек и письмо в раздел частных объявлений газеты «Джорнал таймс», выходящей в Пенсаколе, распорядившись опубликовать в следующем номере некое объявление. Именно это объявление должно было предупредить всех ребят, сообщив им номер телефона Эрла, по которому тот дал бы им необходимые указания. Но последняя задача оказалась сложной.
Эрл написал письмо одному человеку, работающему в правительственном учреждении в Пенсаколе, и стал ждать. Ему не оставалось ничего другого, кроме как ждать телефонного звонка. Эрл не сомневался, что телефон рано или поздно обязательно зазвонит, потому что тот, к кому он обратился с письмом, был человек в высшей степени обязательный и свято чтил понятие долга. Этот человек мог позвонить через неделю, но позвонил на следующий день. Эрл снял трубку. После непродолжительного разговора они договорились встретиться назавтра в баре в центре Пенсаколы.
Вместо свободных охотничьих штанов и рубашки Эрл надел костюм, набриолинил волосы, начистил до блеска ботинки и туго затянул галстук, постаравшись придать себе вид человека преуспевающего и солидного.
Затем он окружными дорогами вернулся в Пенсаколу и разыскал военно-морскую базу. Как он и предполагал, у ворот стоял часовой в форме, чей вид вызвал у него раздражение. Именно люди в такой форме попортили Эрлу много крови в его молодые годы; но этот парень просто стоял в будке, одетый в белоснежный мундир, и козырял, впуская и выпуская офицеров.
Вскоре Эрл увидел человека, которому он написал письмо и который ему перезвонил. Он был одет в штатское и сидел за рулем черного кабриолета «додж» модели 1950 года. Но даже в такой одежде он оставался военным: коротко остриженные волосы, волевая линия рта, решительно вскинутый подбородок, широко расправленные плечи, прямая спина.
Эрл поехал следом за «доджем», пропустив вперед пять машин – исключительно из соображений безопасности. Он хотел убедиться, что никто за ним не следит. И за ним действительно никто не следил.
Военный моряк подъехал к условленному бару точно в назначенное время и вошел внутрь.
Эрл подождал снаружи, проверяя, что встреча произойдет без ненужных свидетелей, затем тоже прошел в бар.
Оказавшись в полумраке зала, он прищурился, чтобы глаза привыкли к темноте, и наконец увидел того, кого искал. Эрл не был близко знаком с этим человеком, и тот, узнав его, не улыбнулся. Поставив стакан, военный моряк поднялся с места, распрямляясь во весь рост.
Последний раз Эрл видел его в октябре 1942 года. В тот день моряк истекал кровью от двух пулевых ранений в кабине сбитого истребителя «уайлдкэта». Самолет был объят огнем, и японцы продолжали в него стрелять. Эрл открыл огонь по японцам, отгоняя их прочь, затем под прикрытием огня своих подбежал к самолету, который должен был вот-вот взорваться, и сказал военному моряку те же самые слова, которые повторил сейчас, в баре, девять лет спустя:
– Сынок, здесь не лучшее место, чтобы знакомиться с новыми друзьями.
– Здравствуй, комендор Суэггер, – ответил моряк. – Господи Иисусе, как же я рад тебя видеть. Знаю, что ты дослужился до первого сержанта, но для меня ты навсегда останешься комендором Суэггером.
– Если честно, сэр, – ответил Эрл, отвечая на крепкое рукопожатие таким же крепким, – это не имеет значения, потому что сейчас я просто старина Эрл. И может статься, вы перестанете радоваться, узнав, что я замыслил.
