проработал на аналогичной должности в округе Кук, то есть в Чикаго, штат Иллинойс.
Сэм позвонил своему знакомому и объяснил ему, в каком странном положении очутился.
Тот, сверившись со своей записной книжкой, назвал Сэму номер телефона и предложил перезвонить по нему через пять минут.
Сэм сделал, как было сказано, и услышал в трубке ответ:
– Управление полиции пятнадцатого округа, говорит детектив Чиковиц.
– Здравствуйте. Вам только что должен был звонить Чарли Хейворт.
– Да, сэр. Вы мистер Винсент, так?
– Совершенно верно, сэр.
– Я в вашем распоряжении.
Сэм объяснил свою проблему. Он сообщил все подробности, и детектив обещал перезвонить в самое ближайшее время.
Ждать пришлось семнадцать минут; это характеризовало детектива Чиковица с лучшей стороны.
– Знаете, сэр, никакой юридической конторы «Моусли, Ваканнс и Дестин» действительно нет. Ни в Чикаго, ни в Ивенстоуне, ни в Скоки, ни в одном из близлежащих районов. Однако мне удалось найти в Чикаго фирму «Братья Бонверит».
– Гм, – задумчиво произнес Сэм, – ничего не понимаю. Какое отношение имеют эти Бонвериты к...
– Ну как же. Вы сказали, что фамилия вашего адвоката Тругуд, так? И все это имеет отношение к глубинке в Миссисипи, где по-прежнему много негров и французов?
– Да.
– Так вот, сэр, если фамилию «Тругуд» дословно перевести с английского на французский, получится «Бонверит». Если этот человек был из тамошних креолов и хотел изменить свою фамилию на английский лад, но при этом все же сохранить с ней связь – а так поступают многие, – у него получилось бы «Тругуд». Понимаете, что я хочу сказать? Ближе этого к Тругуду в Чикаго ничего нет.
Сэм был окончательно сбит с толку.
– Далее, я поискал в справочнике уже другое название. Вот четыре телефонных номера, зарегистрированные на Бонверита.
Детектив Чиковиц зачитал их.
Сэм услышал смутно знакомую последовательность цифр.
– Это то, что нужно! – воскликнул он. – Да, это как раз то, что нужно! Вот тот самый телефон, по которому я звонил!
– Что ж, этот номер отключен. Совсем недавно.
– Понятно, – пробормотал Сэм. – А какой деятельностью занималась фирма «Братья Бонверит»?
– Это контора погребальных услуг. Я справился у своих ребят. Очень процветающая. Бонвериту практически полностью принадлежит такого рода деятельность в Саут-сайде и в пригородах. Через него проходит много покойников. Он очень богат, этот Дейвис Бонверит.
– Понимаю. Вы больше ничего не хотите мне добавить?
– Хочу, сэр. Вероятно, в Чикаго он самый богатый из них. Предположительно у него есть не меньше двух миллионов долларов. Для одного из них этот Бонверит добился успеха.
– Я вас не понимаю... Для одного из них?
– Понимаете, сэр, он негр. Дейвис Бонверит держит свое дело на пересечении Коттедж-Грув и Сто тридцать девятой улицы в Саут-сайде. Этот район населен чернокожими. Дейвис Бонверит является самым состоятельным цветным в Чикаго.
Глава 59
От Окуня почти ничего не осталось.
Окунь провисел на дыбе пять суток. В течение всех этих пяти суток Великан, не жалея сил, призвав на помощь все свое мастерство, работал кнутом.
На коже у старика не сохранилось ни одного клочка уцелевшей кожи. Ни одного нервного окончания, не вспоротого безжалостным кнутом. Все раны успели по три раза покрыться струпьями и снова залиться кровью.
Окунь висит на дыбе, и весь вес его тела приходится на раздробленные кости. Его запястья сломаны, руки превратились в мертвые клешни. Пересохшие губы растрескались.
Старик не может их облизать, потому что Великан засунул ему в рот между зубами мундштук от конской сбруи: это для того, чтобы Окунь не смог откусить себе язык и захлебнуться в собственной крови. Такое уже случалось в практике Великана, но давно; с тех пор он стал умнее.
Окунь пытался освободить свой рассудок, окунуться в безумие, потерять всякий контакт с действительностью и больше не возвращаться. Но он оказался слишком крепким, черт побери. Он не может заставить себя сойти с ума; разум изменяет ему, отказываясь порвать с реальностью. Его мозг все чувствует, все помнит.
– Окунь, ты только не умирай, черт бы тебя побрал, – шепчет обнаженный по пояс Великан, обжигая своим дыханием разодранное в клочья ухо старика, – У нас с тобой еще осталось одно нерешенное дело. Не смей умирать до тех пор, пока я тебе не позволю. Ты надеешься, конец уже близок? Знай, я могу растянуть это удовольствие еще на много дней.
