«Думай! – приказал себе Эрл. – Предугадай следующий шаг Великана! Что он сделает дальше? Просчитай его».
Поднявшись с земли, Эрл попятился назад на несколько футов.
– А, ты надеешься убежать от меня. Но я захлестну тебе кнутом щиколотки и повалю на землю, а потом исполосую спину так, что ты больше не сможешь пошевелиться. Хочешь? Это было бы так просто. Ты говоришь мне, кто ты такой, и свет гаснет. И никакой боли.
– Вот только после того, как я назову тебе свое имя, ты скажешь, что, расправившись со мной, убьешь мою жену и сына. А затем будешь истязать меня медленно, с наслаждением.
– Какое богатое воображение! – усмехнулся Великан. – Этого у тебя не отнимешь: воображение знатное!
Внезапно Эрла осенило. Он боец. Его сильная сторона – дальний удар правой. Надо отталкиваться от этого.
Эрл начал перемещаться вправо.
– Куда же ты, сынок? Ты думаешь, это боксерский поединок? Надеешься перехитрить меня?
С этими словами Великан шагнул влево и щелкнул кнутом, поднимая пыль справа от Эрла. Но Эрл предвидел этот удар, потому что ждал его, и хотя он понимал, что у него не хватит скорости, чтобы перехватить кнут рукой или ногой, он решил попытаться осуществить это всем своим телом. Как только Великан стал разворачиваться, замахиваясь для удара, Эрл стремительно бросился вниз, и в то самое мгновение, когда кнут ударил по земле, он распластался на нем, прижимая его своим весом, и покатился по направлению к Великану, сделав три полных оборота. Затем он вскочил на ноги, и противники оказались всего в трех футах друг от друга, разделенные бесполезным кнутом, который был плотно обмотан вокруг тела Эрла.
В глазах верзилы мелькнула паника. Эрл шагнул вперед и что есть силы ударил его кулаком в нос, ломая его, и Великан отшатнулся назад, взревев от боли. Придя в себя, он бросился на Эрла и сгреб его в медвежьи объятия, сокрушая своими огромными лапищами.
Эрл укусил верзилу за нос. Он не смог бы сказать, как это пришло ему в голову; все получилось само собой.
Великан ослабил хватку, и противники закружили на месте, пытаясь найти друг у друга какую-нибудь слабину. Первым это удалось Великану; он оторвал Эрла от земли и отшвырнул его на семь футов. Эрл пролетел по воздуху и наткнулся на сарай с инструментом, сокрушив его своим весом.
Великан ждал, когда противник поднимется с земли. Он собирался закончить свое дело и уже двинулся вперед, одержимый жаждой убивать, как вдруг застыл на месте. Эрл, шатаясь, вышел из развалин сарая, тряхнул головой, приходя в себя, и повернулся, показывая, что в руке у него топор.
– Ну что, сэр, не желаете получить назад свой кнут? – учтиво поинтересовался Эрл. – Подходите сюда, берите его.
Лихорадочно оглядевшись по сторонам, Великан притворился, будто отступает назад. Однако Эрл предугадал и эту уловку, и когда верзила всей своей тушей налетел на него, оказавшись слишком близко, чтобы можно было занести топор над головой, Эрл пригнулся, уворачиваясь от удара, и взмахнул топором по горизонтальной дуге. Сверкнув лезвием, топор с глухим стуком вонзился во что-то мягкое, и топорище вырвалось у Эрла из рук.
Отступив назад, Великан недоуменно посмотрел на лезвие, глубоко погрузившееся в его бедро, на черную кровь, хлынувшую из раны, и на два фута качающегося деревянного топорища. Словно охмелевший, он опустился на колено и тряхнул головой, как будто пытаясь прогнать из сознания пауков и светлячков.
К этому времени Эрл выхватил из сарая второй топор, и, когда верзила, немного придя в себя, снова бросился на него, он проворно отступил в сторону и на этот раз рубанул сверху вниз, погружая лезвие в плечо Великана.
Два топора торчали из тела верзилы, слегка покачиваясь. Развернувшись, он, словно зачарованный, следил за тем, как Эрл приближается к нему с третьим топором.
– Ах ты, долбаный ублюдок, – процедил он и рванулся вперед.
В его движениях оставалось достаточно силы, но уже не было необходимой скорости. Эрл всадил третий топор ему в живот, и из распоротой раны вывалились окровавленные кольца кишок.
– Ах ты, ублюдок, – повторил Великан.
Эрл был поражен стойкостью своего противника. Ему еще не приходилось видеть ничего подобного, даже когда он сражался с японскими морскими пехотинцами. Однако это не остановило его, и он схватил из сарая еще один топор. Великан, пошатнувшись, шагнул влево, вырывая топор у себя из живота, но Эрл одним ударом отсек ему правую руку. Великан перевел взгляд на обрубок, словно желая пошевелить несуществующими пальцами, и зачарованно уставился на фонтан крови, хлынувший из перебитой артерии. И все же ему удалось снова собраться с силами и броситься вперед. Эрл взмахнул четвертым топором, как отбивающий в бейсболе, принимающий мяч, который летит слишком медленно, чтобы по нему промахнуться. Он ощутил себя Ди Маджио[47]. Топор издал звук, совершенно незнакомый для слуха Эрла, – такого он не слышал даже во время рукопашных схваток на Тихом океане. Лезвие наискосок рассекло Великану лицо, выбивая глаз, разрубая нос и скулу. Верзила, пошатываясь, отступил назад, точно не в силах поверить, что это действительно с ним произошло, и повернул к Эрлу лицо, раскроенное надвое, как арбуз, последним из топоров, который так и остался торчать в ране.
– Меня зовут Эрл Суэггер, – сказал Эрл. – Морская пехота Соединенных Штатов.
Великан наконец рухнул на землю, мертвый.
Глава 69
Как-то сам собой весь городок оказался объят огнем. Никто не кидал зажигательные бомбы. Но, вероятно, в обшей суматохе, когда бывшие заключенные раздирали на доски лачуги, сколачивая из них и водонепроницаемых гробов плоты, кто-то опрокинул керосиновую лампу. Сухое дерево сразу же занялось огнем, и ветер принялся быстро разносить пламя от одного строения к другому.
