поспешно отодвигался. Маскет знал, что ему выпал уникальный шанс. Его перья исчезли, и все же он снова летел. Никогда больше ему не придется путешествовать по воздуху — если, конечно, им не выстрелят из осадной катапульты или не скинут со стены…
Пролетая над долиной Сцинтуры, где стояли города Ут и Гед, Солдат с изумлением обнаружил, что обе армии исчезли. На полях работали фермеры, по улицам города ходили люди. Неужели осады сняты? Неужели два воинственных города наконец-то сподобились заключить мир? Солдат надеялся, что это так. Впрочем, Ут и Гед казались странно пустыми — словно неведомая сила подхватила обе армии и унесла их неведомо куда. Может, здесь прошел смерч? Или вмешалась какая-то высшая сила?… У Солдата возникло дурное предчувствие.
Над болотами, отделяющими населенный мир от Неведомых Земель, их подстерегала опасность. Варвары Фальюма, отделенного от Гутрума Кермерским проходом и горой Комарами, были не только разбойниками, но и охотниками. Им годилась любая добыча, которую удавалось поймать. Огромная стая птиц привлекла внимание лучников, которые принялись стрелять в пролетающих лебедей, цапель, аистов и всех прочих. Разумеется, охотники были удивлены подобным зрелищем, однако еда есть еда — и они исправно спускали тетивы.
К счастью, ковер летел слишком высоко. Стрелы не долетали до него и падали обратно, угрожая самим лучникам и их товарищам. Вскоре вдали появились стены и башни Зэмерканда. Солдат смотрел на знакомые пейзажи под непривычным углом; Маскет уже видел все это раньше и, тем не менее, пришел в восторг. Мальчик то и дело указывал вниз со словами:
— Смотри, вон канал!
Или:
— Смотри, как сверкает под солнцем Зеленая башня!
Ковер птиц опустился в нескольких милях от города, опасаясь очередных стрелков. Солдат и Маскет поблагодарили пернатых друзей за полет и завершили путешествие пешком. На закате они добрались до Красных Шатров — усталые, но довольные собой. Узнав от часовых об их появлении, Велион вышла навстречу и радостно приветствовала Солдата.
— Будь добра, отправь гонца к королеве и сообщи, что я вернулся целый и невредимый. Я прибуду к ней, как только смогу.
Велион исполнила его просьбу и вернулась через несколько минут.
— Что здесь происходило, пока меня не было? — спросил Солдат.
— У нас все спокойно, хотя в других местах назревают неприятности. Я введу тебя в курс дела, однако сначала советую отдохнуть.
— Послушаюсь твоего совета, если проблемы не требуют немедленного внимания.
— Немедленного — не требуют. — Велион перевела взгляд на мальчика, стоящего подле Солдата. — А это что за головастик?
— Я — сын Солдата, — заявил «головастик».
Рыцарь вздохнул.
— Так и есть.
Брови Велион подпрыгнули.
— Мой… мой генерал, что-то не сходится. Сколько времени ты провел в путешествии? Надо думать, лет десять — поскольку этому парню никак не меньше. И что скажет королева? По-моему, она предпочитает моногамию.
Солдат мрачно улыбнулся.
— Очень смешно. Что ж, я сейчас все объясню. Помнишь моего говорящего ворона?
Велион застонала.
— Как можно забыть это проклятие птичьего мира? Он сдох наконец-то? Если так, я не заплачу. Его болтовня доводила меня до белого каления. Скажу откровенно: бывали моменты, когда мне хотелось придушить гнусную тварь собственными руками.
— Это он, — сказал Солдат, положив ладонь на голову мальчика. — Теперь его зовут Маскет, и он — мой приемный сын.
На несколько секунд воцарилось молчание, а затем Велион проговорила:
— Хотя нередко мне нравилась компания этой птицы…
— Поздно, — мрачно буркнул Маскет. — Ты оскорбила меня.
— О боги! Мне конец…
Маскет скрестил руки на груди и отвернулся.
В лагере Красных Шатров Солдат и его приемный сын помылись и сменили одежду. Маскету досталась подрезанная и ушитая тога, которую Солдату в свое время подарил сенат Карфаги. Она была из черного шелка — этот цвет по-прежнему очень нравился мальчику. Черный цвет тоги оттеняла красная кайма. Все это выглядело очень торжественно, и Маскет гордо красовался перед Солдатом и Велион, благосклонно выслушивая их комплименты.
— Под силу ли нам сделать из этого бродяжки принца? — спросила Велион. — Теперь, когда мы его отмыли, он выглядит почти человеком. Разумеется, курносый нос выдает крестьянское происхождение. Не говоря уж о жутких веснушках. Впрочем, этот дефект можно замаскировать сурьмой и пудрой. Когда мы научим его не морщиться и не ковырять в носу, пожалуй, можно будет вывести его в свет, не рискуя услышать порицание высшего общества.
Паренек сердито посмотрел на Велион, но та лишь рассмеялась.
Немного позже Солдат и Маскет оставили лагерь наемников и вошли в город. Стражник на воротах преградил им путь, не узнав мужа правительницы. Солдат похвалил парня за бдительность и сообщил, кто он такой. Был призван дежурный сержант, назначенный Голгатом — новым командующим имперской стражи. Сержант немедленно признал Солдата и накинулся на часового. Однако Солдат остановил его и посоветовал не порицать стражника, а отметить за добросовестное несение службы.
Оказавшись в стенах Зэмерканда, Солдат увидел, что городская жизнь начала входить в привычное русло. Люди торговали на улицах, работали лавки и магазинчики. Солдат поискал лоток Спэгга, торговца «руками славы», который обычно стоял на углу рыночной площади. Однако лоток исчез, и Солдат встревожился, поскольку Спэгг никогда не упускал возможности подзаработать деньжат.
Они прошли через толпу галдящих и шумящих торговцев, собравшихся на дальнем конце площади. Там Солдат едва не врезался в своего бывшего работодателя. Не узнав Солдата в сумерках, Спэгг наградил его надменным взглядом и приказал ему и «его щенку» убраться с дороги «поверенного королевы». Солдат молча повиновался.
Бывший торговец продефилировал мимо, задрав нос.
Спэгг был облачен в просторные золотые одежды с длинными рукавами, свисавшими до самой земли. Его голову венчал огромный тюрбан, на который ушло никак не менее десяти ярдов зеленой ткани. Тюрбан украшал сверкающий драгоценный камень размером с куриное яйцо. Спэгг был обут в золотые туфли с серебряной вышивкой и загнутыми носами — на восточный манер. Кинжал, инкрустированный самоцветами, висел на изукрашенном поясе, охватывающем его жирное брюхо.
Спэгга сопровождали два обнаженных по пояс человека, несущих золотой портшез, покрытый красным бархатом. Видимо, транспорт предназначался на тот случай, если великий Спэгг устанет идти сам. На самом деле Спэггу очень нравилось ездить в портшезе, но когда он там сидел, люди не могли видеть его во всей красе. Спэггу хотелось, чтобы все горожане узнавали его на улице и отдавали дань его богатству и великолепию.
На портшезе был укреплен шест, где восседали несколько разноцветных попугаев, и висела ароматическая масляная лампа. Из окна высовывала голову обезьянка с серебряной цепочкой на шее. Вокруг распространялся запах сандалового дерева и кедра. На полочке стоял запотевший графин сладкого белого вина и хрустальный бокал на подставке из слоновой кости.
За портшезом следовали шестеро вооруженных до зубов людей, одетых в ливреи личной охраны хранителя казны.
— Так-так, — сказал Солдат ему вслед. — Торговля «руками славы», похоже, приносит недурственный доход, мастер Спэгг.
Не опознав голос, Спэгг злобно обернулся. Предводитель телохранителей грубо толкнул Солдата
