– Мне кажется, что ты упал с телеги, но довольно удачно, – язвительно заметила Салли.
– Этой ночью мне необходимо было проделать одну важную работу. Выпивка понадобилась мне, чтобы добраться туда, куда я никак не мог попасть иным способом.
– Ты ужасно упрямый человек, Боб Суэггер. Мне очень жаль твою красавицу-жену, которой приходится терпеть твою твердолобость. Эта женщина – святая. Ты же никогда не ошибаешься, ведь правда?
– Если говорить честно, то я ошибаюсь все время. Только бы мне не ошибиться на этот раз. А теперь посмотри-ка сюда.
Он взял со стола открытую бутылку «Джим Бим» – она была на три четверти пуста – и вышел в парадную дверь. Бедро у него немного болело. Салли шла следом. Он вылил остатки виски на землю.
– Ну вот, – сказал он. – Этого не смог бы сделать ни один алкоголик. С этим покончено, этого никогда больше не будет, и я никогда больше не притронусь к этому зелью.
– Если ты не алкоголик, то почему так напился? Ты знаешь, что я тебе звонила? По телефону ты показался мне совершенно безнадежным.
– Не-а. Извини, но этого я не помню.
– Почему же ты все-таки напился?
– Я должен был вспомнить кое-что из того, что случилось со мной давным-давно. Много лет я пил, чтобы позабыть это. Потом, когда я наконец протрезвел, выяснилось, что я не могу ничего этого вспомнить. Так что мне пришлось снова выйти на охоту за своими воспоминаниями.
– И что же ты нашел в своем волшебном таинственном путешествии?[46]
– Мне пока ничего не удалось найти.
– Но ты найдешь? – спросила Салли.
– Я знаю, где искать ответ, – отозвался Боб после паузы.
– И где же он должен быть?
– Есть только одно место.
Салли немного помолчала и наконец сказала:
– О, могу держать пари, что ты напал на богатый клад. Дело становится все лучше и лучше.
– Угу, – подтвердил он. – Салли, я ни за что не хотел бы разочаровать тебя. Этот клад и в самом деле очень богат.
– И где же он находится?
– Там, куда его спрятал русский. Куда он зарыл его двадцать пять лет назад. Но он находится на том же самом месте, и, ей-богу, я его откопаю.
– Не пойму, о чем ты говоришь.
– Это в моем собственном бедре. Пуля, которая меня изувечила, все еще сидит там. Я собираюсь извлечь ее.
Глава 33
Было темно, но доктор все еще трудился. Боб нашел его в хлеву на задворках фермы Дженнингса, находившейся неподалеку от шоссе, которое вело из Холлоуэйза. Доктора вызвали туда к корове, у которой случились трудные роды. После этого ему пришлось еще осмотреть коня по имени Руфус; он был уже в изрядном возрасте, но Эми, дочка Дженнингсов, его очень любила. Впрочем, доктор заверил ее, что Руфус в прекрасном состоянии, вот только резвости у него за последнее время поубавилось. Он уже старик, и к нему нужно относиться с таким же уважением, как и к пожилым людям. Как, например, к этому старику, сказал доктор, указывая на Боба.
– Мистер Суэггер! – удивилась Эми. – А я слышала, что вы покинули наши края.
– Совершенно верно, – согласился Боб. – Я просто заехал ненадолго, чтобы повидаться с моим добрым другом доктором Лопесом.
– Эми, деточка, я пришлю витаминную добавку, которую ты должна будешь каждое утро подсыпать Руфусу в овес. Готов поспорить на что угодно, что это ему поможет.
– Спасибо, доктор Лопес.
– Все будет в порядке, моя дорогая. А теперь беги домой. Я думаю, что мистер Суэггер хотел бы поболтать со мной наедине.
– Пока, мистер Суэггер.
– До свидания, дорогая, – сказал Боб вслед девочке, бегом припустившей к дому.
– Я-то уже подумал, что репортеришки навсегда выгнали тебя отсюда, – заметил доктор.
– Ну, мне тоже так казалось. Эти ублюдки до сих пор разыскивают меня.
– И где же тебе удалось спрятаться?
– На ранчо в Айдахо, в сорока километрах от Бойсе. Но это временно, до тех пор, пока все не успокоится.
– Я знал, что ты делал на войне серьезные вещи, но прежде не слышал о том, что ты был героем.
– Героем был мой отец. А я был всего-навсего сержантом. Я делал свое дело, вот и все.
– Что ж, значит, ты укрылся на большой заброшенной ферме. Хотелось бы мне, Боб, чтобы ты вернулся в эти места. По эту сторону Тусона нет ни одного первоклассного хозяйства.
– Может быть, и вернусь.
– Но, думаю, ты приехал сюда невесть откуда не для того, чтобы поболтать о лошадях, – предположил доктор Лопес.
– Нет, док, конечно нет. Вообще-то я только что прилетел. В два десять сел в Бойсе на самолет «Америкэн», долетел до Тусона, взял напрокат автомобиль, и вот я здесь.
Боб объяснил, чего он хочет. Доктор недоверчиво посмотрел на него:
– Я не могу просто так, ни с того, ни с сего, сделать такую вещь. Хотя бы объясни мне причины.
– Я чертовски устал оттого, что всякий раз, когда хочу куда-нибудь улететь, включается сигнал тревоги. Мне хочется спокойно, без скандалов, садиться в самолеты.
– Это еще не повод. Боб, я приносил присягу и к тому же имею массу ограничений и обязательств по закону. И позволь мне напомнить еще кое о чем. Ты не животное.
– Собственно говоря, я животное, – возразил Боб. – Я Homo sapiens. Но я знаю, что ты лучший ветеринар в этих краях, что ты прооперировал бесчисленное множество животных и большая часть из них до сих пор продолжает радовать своих хозяев. Я помню, как ты выхаживал пегого мерина Билли Хэнкока, сделал ему две операции на колене, и старичок до сих пор бродит по холмам.
– Очень уж хороший был конь. Спасти такое животное всегда очень приятно.
– А ты ведь даже не послал ему счет.
– Я послал ему множество счетов, но так ничего и не получил по ним. Каждые несколько месяцев Билли высылает мне десять или пятнадцать долларов. Так что он выплатит мне свой долг только к следующему столетию.
– Что ж, я тоже хороший конь. И у меня тоже проблема с ногой, и именно поэтому я и притащился к тебе. Если я обращусь в Администрацию по делам ветеранов, то мне потребуется несколько месяцев отсылать и получать самые разные бумаги. Если я отправлюсь в частную клинику, то мне придется долго отвечать на множество вопросов, потом меня привяжут к операционному столу в большой, ярко освещенной комнате, после чего заставят еще несколько недель пролежать в палате, не считаясь с тем, хочу я этого или нет. А мне нужно проделать все сегодня же. Этой ночью.
– Этой ночью?!
– Мне нужно, чтобы ты разрезал меня под местным наркозом, вытащил эту пакость и снова зашил дыру.
– Боб, речь идет об очень серьезном хирургическом вмешательстве. Любому нормальному человеку для того, чтобы восстановиться после него, потребуется месяц, да и то при интенсивном медицинском
