Замок понемногу просыпался. По коридорам сновали слуги, держа в руках кувшины с горячей водой, куски лавандового мыла и записочки, в которых назначались любовные свидания. Первое из спортивных состязаний, которыми так славились приемы у лорда Ферншо, должно было состояться вечером того же дня. И поскольку Джоселин уже несколько лет назад смирилась с тем, что Бог наградил ее фигурой и телосложением, которые куда больше располагали к спортивным победам, чем к успехам на балах в «Олмаке», она уже заранее предвкушала, как увезет с приема у Ферншо, по меньшей мере, один из главных призов.
Кто же мог ожидать, что она упустит достойного джентльмена, за которого стремилась выйти замуж, ради того, чтобы его место почти сразу же занял распутник, чье имя давно уже стало притчей во языцех?
Девон, спохватившись, поспешно отошел от нее. Ни один из них не горел желанием повторить приключение предыдущей ночи, поскольку оба еще не забыли пережитое унижение, хотя сегодня, когда весть об их помолвке уже разлетелась по всему замку, вряд ли кто-то был бы удивлен, даже если бы их застали вдвоем, — ведь, в сущности, все уже произошло. Они официально считались теперь женихом и невестой, хотя ни тому, ни другому до сих пор почему-то в это не верилось.
— Что бы ни ждало нас впереди, мы должны пройти через это с достоинством, — отступая к двери, пробормотала Джоселин.
Девон молча поклонился. Эффект, произведенный этим изысканным жестом, оказался слегка подпорчен неприлично громким бурчанием, которое в этот миг издал ее взбунтовавшийся желудок.
— С достоинством, — повторил Девон. — Просто как в романе, честное слово. Ладно, так и быть, попробуем.
Глава 6
Джоселин без сил рухнула на кровать. Возможно, он все-таки предпочтет сбежать, промелькнуло у нее в голове. Или поступит на службу в Ост-Индскую компанию, чтобы таким путем избежать брачных уз. Для нее, Джоселин, это конец — после этого ее заклеймят позором и надеяться на то, что какой-нибудь порядочный человек возьмет ее в жены, будет бессмысленно. Впрочем, она тут же подумала, что даже такое унижение лучше, чем необходимость терпеть мужа, которому она не нужна. Мужа, у которого столько любовниц, что, если выстроить их цепочкой, ею можно будет опоясать весь Лондон. Мужа, который не дал ей ни единого повода думать, что после свадьбы что-то изменится.
И все же, какое бы будущее ни уготовила им с Девоном судьба, беспокоиться об этом пока еще рано, решила Джоселин, потому что им уготовано еще одно испытание. Для начала им обоим предстоит встретиться со светским обществом, собравшимся в замке лорда Ферншо. Пройти через это испытание с достоинством стало для Джоселин делом чести. Собственно говоря, достоинство — все, что у нее осталось. Джоселин с мужеством отчаяния уцепилась за это слово. Она твердо решила высоко держать голову и вести себя так, словно ничего особенного не произошло. А если кому-то придет в голову поинтересоваться, как это случилось, что они с Девоном вдруг скоропалительно влюбились друг в друга, она в ответ станет только загадочно улыбаться и пожимать плечами.
Любовь вообще штука загадочная, не так ли? Однако то, что произошло с ней, по-прежнему оставалось тайной. Как же случилось, что они оба оказались в той башне? Но больше всего ее волновало, как сложится их жизнь, если им все-таки придется пожениться.
Оставалось только надеяться, что произойдет чудо и ее собственная семья, а также Боскаслы и гости лорда Ферншо вдруг решат махнуть на все рукой и сделать вид, что имела место обычная интрижка, не стоящая внимания.
Впрочем, рассчитывать на это было бы глупо, подумала Джоселин. И оказалась права.
Капитан Мэтью Терли, низко склонив голову, сидел на скамье в маленькой деревенской церквушке. Вся его поза говорила о том, что он с головой погрузился в размышления. Воскресная утренняя проповедь была такой же томительно-скучной, как и старый деревенский пастор, зато тема ее оказалась на редкость актуальной, решил он про себя.
— Вавилон пал! Пал!
Тонкие, губы капитана Терли дрогнули в недоброй усмешке. С таким же успехом святой отец мог во весь голос гаркнуть с кафедры, Боскасл пал! Пал! Ведь любой, кто знал лорда Девона, мог бы с уверенностью сказать, что женитьба, да еще вынужденная, неизбежно поставит под угрозу столь дорогую для него холостяцкую свободу.
Капитан вопросительно покосился на своих соседей по церковной скамье. Трое из этих грешников, подобно ему самому, предпочли воскресную проповедь завтраку у лорда Ферншо — благочестиво-постному выражению их лиц можно было только позавидовать. Впрочем, Мэтью Терли нисколько не обманывался на этот счет. Он прекрасно знал, что это ненадолго. Покаявшись и еще раз, посетовав на суетность всего земного, эти лицемерные прихожане будут считать, что могут с чистой совестью вновь предаться греховным удовольствиям.
При одной мысли об этом его начинало мутить.
Нет, конечно, их лишь с большой натяжкой можно было причислить к английской аристократии, зато все они могли служить ярким примером того, как власть, деньги и высокое происхождение развращают людей.
Впрочем, разве только они? Взять хотя бы лорда Девона Боскасла. Пока его милость наслаждается всеми преимуществами своего привилегированного положения, единственный брат Мэтью томится в тюрьме Корнуолла в ожидании суда. Его бросили туда, обвинив в грабеже на большой дороге, и парню еще очень повезет, если его не вздернут на виселице, а всего лишь навсегда вышлют из Англии.
Мэтью готов был руку дать на отсечение, что Дэниела просто сбили с пути истинного и что виноват в этом не кто иной, как лорд Девон Боскасл. Около года назад эта троица — Дэниел, лорд Девон и еще один их приятель — шутки ради остановили на дороге экипаж, в котором, как они считали, сидела молодая особа не слишком строгих правил, с которой они свели знакомство накануне вечером.
К несчастью, они ошиблись — карета принадлежала довольно известному банкиру. Во время нападения был серьезно ранен один из лакеев. Шутка оказалась неудачной. Но лорд Девон, насколько было известно Мэтью, вышел сухим из воды.
Титул и громкое имя Боскасла были ключом, открывавшим двери многих кабинетов, — даже на самом верху.
А бедняга Дэниел Терли вскоре будет вынужден предстать перед судом. Брата заклеймят как преступника в то время как его высокопоставленные приятели вновь пойдут своим греховным путем.
Закрыв глаза, Мэтью вновь предался своим невеселым мыслям. А набожный старичок-пастор так увлекся проповедью, что сам не заметил, как повысил голос.
— Великий Вавилон пал! — громко вещал он.
Официального заявления о неожиданной помолвке лорда Девона Боскасла и мисс Джоселин Лидбери наутро сделано не было — событие это должно было состояться вечером того же дня. Впрочем, слухи уже облетели замок с быстротой лесного пожара. Одна юная леди с жаром утверждала, что с самого начала, мол, знала о том, что лорд Девон и Джоселин безумно влюблены, но скрывают свою тайну от всех. Словно для того, чтобы придать больше достоверности этой версии, парочка джентльменов из числа гостей, что постарше, вытащила на свет Божий полузабытую историю четырехлетней давности об отклоненном строптивым гулякой приглашении на обед и несостоявшейся помолвке.
Как выяснилось, лорд Девон, оказывается, не питал никаких чувств к пресловутой миссис Кранли. Настойчивое внимание, которое он оказывал ей, вероятно, служило дымовой завесой, за которой он пытался скрыть свою истинную любовь.
И надо же такому случиться, чтобы влюбленные голубки попались на месте преступления — причем застал их не кто иной, как оскорбленный отец юной леди! В результате вся эта любовная история выплыла наружу, к величайшей радости всех, кто присутствовал на этом приеме, — от молоденьких горничных до престарелых матрон.
Скандал! Словом, все в духе Боскаслов.
Многие из тех, кто гостил в замке, вероятно, отнеслись бы к этому как к обычной любовной истории,
