ДЕВОНУ Марчу четырнадцать лет. То, что он не такой, как другие мальчишки, он понял еще в четырехлетнем возрасте, когда ему неожиданно удалось заставить Макса, своего пса, летать по комнате. Как-то раз он бежал эстафету вместе с лучшим другом Томми и оказался на финише, когда остальные участники забега только стартовали. А еще он лицом к лицу встречался с демонами — так близко, что видел не только, как раздуваются их ноздри, но и как шевелятся волоски в носу. Едва ли кто-нибудь из его сверстников был на такое способен.
Нет, он не такой, как все. Совсем не такой.
— Ты владеешь особым даром, — внушал ему отец с самого детства. — Ты можешь делать то, что не дано остальным. Такие вещи, которые недоступны пониманию других людей. Вещи, которых они боятся.
— Но почему, папа? Почему я могу их делать?
— Не важно, Девон. Просто помни, что твоя сила несет в себе доброе начало и, пока ты будешь использовать ее во имя света, тебе не будет равных.
Они хранили это в тайне от всех. Девон рос, осознавая свою непохожесть, но ничего не зная о ее причинах. Отец пообещал, что в один прекрасный день мальчику откроется его предназначение. А пока все, что ему оставалось, — верить в силу добра.
— Многие называют эту силу Богом, — сказал отец незадолго до своей смерти, — или высшей силой, или духом Вселенной, или силами природы… Можно говорить и так, и эдак, все будет верно. Это свет в твоей душе.
В последние недели жизни отец часто говорил загадками, и Девон ломал голову, пытаясь понять, что он имеет в виду. А потом отец умер, оставив Девона одного разгадывать тайны.
— Так куда, говоришь, ты направляешься? — спросила его старушка-попутчица.
— На Мыс Невзгод. Это побережье Род-Айленда, недалеко от Ньюпорта.
— Я знаю, где это, — сверля Девона глазами, прошамкала она сморщенным ртом. — Там ты найдешь одних призраков.
До этого момента старушка явно ему симпатизировала. Она поинтересовалась, откуда он, и Девон ответил, что из северного пригорода Нью-Йорка, с небольшой станции Коулз. Обменявшись любезностями, они с удовольствием смотрели в окно на осеннее убранство лесов Новой Англии. Но стоило ему произнести слова «Мыс Невзгод», как старушка насторожилась.
— Призраки? — спросил Девон. — Что вы имеете в виду?
— Я знаю эти края. Это неподходящее место для молодого человека. Лучше бы тебе держаться от него подальше.
Девон рассмеялся:
— Что ж, я приму к сведению ваше предупреждение, но, видите ли, мой отец умер, а опекуном назначен его друг, который как раз там и живет. Поэтому выбирать мне не приходится.
Она покачала головой.
— Не выходи из автобуса. Сиди, где сидишь, пока он не повернет обратно и не отвезет тебя туда, откуда ты приехал. — Старуха посмотрела на него. Ее поблекшие, мутно- желтые глаза сверкнули из-под морщинистых век с неожиданной свирепостью. — Про эти места рассказывают всякое, — добавила она.
Девон нащупал в кармане медаль Святого Антония.
— А что именно говорят?
— Про призраков, — поспешила сказать женщина, понизив голос. — Мой мальчик, это чистая правда, поверь мне. Там нет ничего, кроме призраков. Ах, в наши дни молодые люди считают, что им все нипочем. Этот ваш рэп и наушники — вы совсем не слышите окружающий мир.
Но она заблуждалась, по крайней мере насчет Девона. Он знал, что некоторые вещи не могут быть объяснены словами, что существует другой… иной мир. Когда, еще будучи ребенком, он пугался чудовищ, скрывающихся в его стенном шкафу, отец, успокаивая его, тем не менее никогда не говорил, что это ему почудилось. Да и как бы он мог — ведь Девон уже в шесть лет собственными глазами видел монстра, чуть не загрызшего их с Тедом. В утешение отец всегда повторял, что Девон сильнее любого демона, что он наделен исключительной, особой силой.
Сила и вправду была редкой, поскольку давала о себе знать с огорчительным непостоянством. В самые критические моменты — например, при вторжении демонов в спальню или в тот раз, когда отец чуть не свалился с лестницы, ремонтируя дом, — сила никогда не подводила Девона и он оказывался на высоте. Но стоило ему попробовать поднять штангу усилием воли, чтобы поразить знакомую девчонку, — и сила куда-то испарялась. Похоже, она могла то исчезать по собственному желанию, то вдруг проявляться без всякого предупреждения. Так было, например, однажды в магазине «Вулворт» (ему было тогда пять лет). Девону очень понравилась одна игрушечная машинка — вдруг она сорвалась с полки и, пролетев по воздуху, упала прямо в его рюкзак. Он не украл ее — она сама последовала за ним. Отец очень удивился, обнаружив игрушку, когда они пришли домой, но ни на секунду не усомнился в правдивости объяснений Девона.
Потом еще был случай, когда миссис Грейсон наказала его за болтовню на уроке. Ученики терпеть ее не могли, эту противную старую овцу, сморщенную, как печеное яблоко. Она заставила Девона развернуть парту к задней стене и сесть спиной к классу. Страдая от унижения — он ненавидел, когда его выделяли таким образом, — Девон страстно желал избавиться от одиночества. И вдруг все остальные парты с грохотом развернулись и встали так же, как парта Девона. Со старой каргой прямо у доски чуть удар не случился.
Впрочем, во всем остальном, в том, что не касалось его силы и встреч с демонами (хотя и это немало), Девон ничем не отличался от сверстников. По крайней мере, так было раньше. Он гулял с друзьями, слушал музыку, играл в компьютерные игры. Он неплохо учился, и у него было много друзей — в общем, его нельзя было назвать самым популярным парнем в школе, но и от недостатка известности он не страдал.
Все изменилось месяц назад, после смерти отца. В августе у Теда Марча случился сердечный приступ, и с постели он уже не поднялся.
— Ты поправишься, обязательно, — обнадеживал его Девон.
Отец только улыбался:
— Я уже очень, очень стар, сынок. Мои дни сочтены.
— Папа, но тебе же нет и шестидесяти. Это еще не старость.
Отец снова улыбался и закрывал глаза.
Тед прожил еще месяц. Он пытался бороться с болезнью, но все больше слабел. Однажды Девон пришел к нему рано утром, когда только встало солнце, и все понял. Отец умер во сне, в одиночестве. Девон сел рядом с его постелью и так просидел не меньше часа, гладя холодную руку Теда, а слезы все текли и текли по его щекам. Потом он встал и позвонил мистеру Мак-Брайду, поверенному отца, чтобы сообщить о случившемся.
Как быстро все изменилось! Практически единственной вещью, сохранившейся у Девона от прежней жизни, была медаль Святого Антония. Отец носил ее в кармане вместе с монетами, она всегда была у него под рукой. Тед называл ее своим талисманом. Однажды Девон спросил, что это значит, и отец объяснил:
— Она приносит мне удачу.
Сейчас Девон держал медаль на ладони, чувствуя себя увереннее, ощущая свою связь с отцом, которого ему ужасно не хватало, — настолько, что он не смог бы выразить этого словами.
Просыпаясь по утрам, он нередко забывал о печальных событиях последних недель: о похоронах, адвокатах, оглашении завещания, а особенно — о том поразительном признании, которое отец сделал перед смертью. Девону чудилось, что все по-старому: отец на кухне, он жарит яичницу с беконом; Макс, ожидая прогулки, скулит в холле; лучший друг Томми и лучшая на свете девчонка Сузи ждут его на автобусной остановке.
Но уже в следующую после пробуждения минуту он снова обо всем вспоминал: отца не стало, Макса забрал Томми, старые друзья и старая школа далеко и самое ужасное — Тед вовсе не настоящий отец
