Где роза дней? Ощипана жестоко.
Унижен я любовью, жизнью пьян!
Что жизнь? Базар... Там друга не ищи.
Что жизнь? Ушиб... Лекарства не ищи.
Сам не меняйся. Людям улыбайся.
Но у люден улыбок - не ищи.
Из горлышка кувшина на столе
Льет кровь вина. И все в ее тепле:
Правдивость, ласка, преданная дружба
Единственная дружба на земле!
Друзей поменьше! Сам день ото дня
Туши пустые искорки огня.
А руку жмешь, - всегда подумай молча:
'Ох, замахнутся ею на меня!..'
'В честь солнца - кубок, алый наш тюльпан!
В честь алых губ - и он любовью пьян!'
Пируй, веселый! Жизнь - кулак тяжелый:
Всех опрокинет замертво в туман.
Смеялась роза: 'Милый ветерок
Сорвал мои шелк, раскрыл мои кошелек,
И всю казну тычинок золотую,
Смотрите, - вольно кинул на песок'.
Гнев розы: 'Как, меня - Царицу роз
Возьмет торгаш и жар душистых слез
Из сердца выжжет злою болью?!' Тайна!..
Пой, соловей! 'День смеха - годы слез'.
Завел я грядку Мудрости в саду.
Ее лелеял, поливал - и жду...
Подходит жатва, а из грядки голос:
'Дождем пришла и ветерком уйду'.
Я спрашиваю: 'Чем я обладал?
Что впереди?.. Метался, бушевал...
А станешь прахом, и промолвят люди:
'Пожар короткий где-то отпылал'.
- Что песня, кубки, ласки без тепла?
- Игрушки, мусор детского угла.
- А что молитвы, подвиги и жертвы?
- Сожженная и дряхлая зола.
Ночь. Ночь кругом. Изрой ее, взволнуй!
Тюрьма!.. Все он, ваш первый поцелуй,
Адам и Ева: дал нам жизнь и горечь.
Злой это был и хищный поцелуй!
- Как надрывался на заре петух!
- Он видел ясно: звезд огонь потух.
И ночь, как жизнь твоя, прошла напрасно.
А ты проспал. И знать не знаешь - глух.
Сказала рыба: 'Скоро ль поплывем?
В арыке жутко - тесный водоем'.
'Вот как зажарят нас, - сказала утка,
Так все равно: хоть море будь кругом!'
'Из края в кран мы к смерти держим путь.
Из края смерти нам не повернуть'.
Смотри же: в здешнем караван-сарае
Своей любви случайно не забудь!
Где вы, друзья? Где вольный ваш припев?
Еще вчера, за столик наш присев,
Беспечные, вы бражничали с нами...
И прилегли, от жизни охмелев!
'Я побывал на самом дне глубин.
Взлетал к Сатурну. Нет таких кручин,
Таких сетей, чтоб я не мог распутать...'
Есть! Темный узел смерти. Он один!
'Предстанет Смерть и скосит наяву,
Безмолвных дней увядшую траву...'
Кувшин из праха моего слепите:
Я освежусь вином - и оживу.
Гончар. Кругом в базарный день шумят...
Он топчет глину, целый день подряд.
А та угасшим голосом лепечет:
'Брат, пожалей, опомнись - ты мой брат!..'
Сосуд из глины влагой разволнуй:
Услышишь лепет губ, не только струй.
Чей это прах? Целую край - и вздрогнул:
Почудилось - мне отдан поцелуй.
Нет гончара. Один я в мастерской.
Две тысячи кувшинов предо мной.
И шепчутся: 'Предстанем незнакомцу
На миг толпой разряженной людской'.
Кем эта ваза нежная была?
Вздыхателем! Печальна и светла.
А ручки вазы? Гибкою рукою:
Она, как прежде, шею обвила.
Что алый мак? Кровь брызнула струей
Из ран султана, взятого землей.
А в гиацинте - из земли пробился
И вновь завился локон молодой.
Над зеркалом ручья дрожит цветок;
В нем женский прах: знакомый стебелек.
Не мни тюльпанов зелени прибрежной:
И в них - румянец нежный и упрек...
Сияли зори людям - и до нас!
Текли дугою звезды - и до нас!
В комочке праха сером, под ногою
Ты раздавил сиявший юный глаз.
