корону и мне было некому ее передать, чтобы все исправить. Пока я не нашел тебя.
Он остановился у стен дворца, но остался сидеть в машине.
— Разве тебе не нравится быть принцем? — спросила Эми, удивившись чуткой совести Вилли. Из-за нее он даже не был счастлив, когда надел корону.
— Конечно, нравится, — признался он. Эми обрадовалась, услышав его ответ. — Я же человек. В этом положении есть важные плюсы. — Его лицо оставалось в полутени, лишь отчасти освещенное снаружи. — Но очень трудно чувствовать себя по-настоящему довольным собственным положением, когда знаешь, что занял его несправедливо.
У Эми сжалось сердце. Он был так красив и так серьезен, что ей захотелось наклониться и прямо сейчас поцеловать его.
— Поэтому ты так и не женился? Чтобы не продолжать род, который считаешь незаконно занявшим трон?
Он пристально смотрел на нее.
— Ты догадлива.
— Не очень. Мне просто любопытно. Так интересно пытаться понять человеческие характеры.
— А ты? Почему все твои романы оказались такими короткими?
— Не нашла того, кто мне нужен.
— А! — Он кивнул. — Так ответить легко.
— Это правда.
— Хорошо. Но каким должен быть тот, кто тебе нужен?
Она улыбнулась.
— Трудно сказать. Он должен быть честным. Я имею в виду, действительно честным. И он должен быть неподкупным. Не неудачником, который стремится к беззаботной жизни. Хорошо бы он оказался честолюбивым, а чувство юмора — обязательно. И мне все равно, как он выглядит, главное, чтобы мое сердце радостно билось, когда я его вижу. — Договорив до конца, Эми поняла, что это описание Вилли. Она опустила глаза, надеясь, что он не догадается о ее открытии. — Вот и все. Я не так уж требовательна. — Она встретилась с ним взглядом. — Чего ты ждешь от женщины? Если бы захотел завести с ней роман, я имею в виду.
Он не улыбнулся, но продолжал пристально глядеть на нее.
— Внутренней красоты. Света в глазах, который есть только у людей со счастливой и спокойной душой. — Он наклонился и коснулся ее щеки. — Как свет в твоих глазах.
У нее захватило дух.
— Еще я ценю честность, — тихим голосом продолжал он. — И ум. И неподкупность, благодаря которой она откажется от мешка с золотом, если считает, что он ей не принадлежит.
Наступила тишина. Его согнутые пальцы ласково гладили щеку Эми.
— Так что же тебя останавливало? — затаив дыхание, спросила она. — Я имею в виду, что тебе помешало найти такую женщину и остаться с ней?
Он убрал руку.
— Многое. Не в последнюю очередь то, что я мог оказаться неподходящей парой для такой женщины.
— Почему бы тебе не позволить ей самой сделать этот выбор?
— Потому что я должен поступать так, как считаю правильным. — Он кивнул, скорее сам себе, нежели ей. — Неважно, насколько трудным это может оказаться. — Он вынул ключи из зажигания и вышел из машины.
На этот раз Эми не стала ждать, пока он откроет ей дверцу. Она вышла самостоятельно, и они молча направились к дворцовым ступеням.
Он открыл ей дверь и помог снять пальто, но на прощанье произнес лишь несколько вежливых слов. Поблагодарил за приятно проведенный вечер и пожелал спокойной ночи.
Она вежливо ответила. Расставаясь, они чувствовали себя так, будто встретились в первый раз в жизни.
Эми пошла к себе в комнату. Девушка, которая должна стать принцессой, попросту не имела права на такие легкомысленные чувства. Она лежала в темноте, пока наконец не заснула незадолго до рассвета.
Вилли не мог заснуть. Он вспоминал свой разговор с Аме.
Если бы он захотел найти женщину, выбор был достаточно велик. Но с тех пор как Вилли вернулся из Соединенных Штатов в обществе Аме, он думал только о ней. Он говорил себе о своем долге перед страной, но мыслями постоянно возвращался к ней. Вспоминал ее мягкие губы, их поцелуй, ее атласную кожу и прикосновение ее пальцев к его волосам. И ему хотелось большего.
Это было опасно.
И он точно знал, как следует поступить.
В юности Вилли несколько лет прослужил в армии Люфтхании. Тогда он узнал одну вещь, и не только на собственном опыте. Успешное выполнение задачи становится почти невозможным, если тебя отвлекает что-нибудь лучшее или более интересное. Вот почему учебный лагерь предпочитали устраивать в горах, где и проводили обучение. Мужчин следовало разлучить с их женщинами и семьями, а также лишить домашних удобств.
Он должен отдалиться от Аме, чтобы вернуться к своей цели.
Только так он сможет сделать то, что считает правильным.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На следующий день Эми удивилась, когда Вилли пришел к ней сразу после ленча. От него не было вестей все утро.
— Как я понимаю, ты интересовалась обратными рейсами в Соединенные Штаты, — сказал он, не тратя время на вступление.
— Да, интересовалась. Я должна реально оценивать то, что может произойти. Ты можешь получить отрицательные результаты анализа и выставить меня из дворца.
Он молча посмотрел на Эми, потом взял ее за руку.
— Идем.
— Подожди… куда?
— Я хочу тебе кое-что показать.
— Что?
— Увидишь.
Он привел Эми в широкий коридор. На стенах висело по меньшей мере двадцать пять портретов, написанных маслом. Вилли остановился перед одним из них.
— Видишь? — спросил он, указывая на изображение старика с длинной седой бородой. — Это твой прапрадед, король Леопольд Второй. Он был героем Первой мировой войны, его чтут до сих пор.
— Я…
— А это… — коротко сказал Вилли. Он указал на другой портрет, на котором была изображена голубоглазая молодая женщина с блестящими темными волосами, уложенными в высокую прическу. Изящные локоны обрамляли красивое лицо, на редкость кроткое и безмятежное. Она держала на руках ребенка. — Это твоя прабабушка. Она погибла во время Первой мировой войны, когда из Франции тайно вывозили беженцев. Их поезд разбомбили. У нее остался маленький сын, который едва научился ходить. Твой дедушка. — Он указал на ребенка.
У Эми перехватило дыхание, а Вилли повел ее дальше по коридору.
— Это, — сказал он, указывая на портрет мальчика на белом пони, — твой дядя Фредерик. Он умер через год после написания этого портрета. Скончался от детской лейкемии.
Эми с трудом проглотила слюну. Вилли повел ее дальше по коридору и остановился перед портретом
