Дэнни Маккей, — вероятный кандидат на пост президента. Пока не установлено прямой связи между преподобным Маккеем и вышеупомянутым притоном, но полиция имеет на руках определенные доказательства сего факта, найденные в предполагаемом офисе этого нелегального предприятия».
Пока его ассистенты беседовали с репортерами и отвечали на телефонные звонки, Дэнни, все еще в пижаме и шелковом халате, не мигая, смотрел на экран и не верил своим глазам.
Его пресс-секретарь всю ночь писал заявление, что преподобный Дэнни Маккей отрицает какую-либо причастность к заведению над магазином мужской одежды и что «Фанелли» составляет незначительную долю его многочисленных вложений и за все эти годы он ни разу не переступал порог магазина.
— К черту все, Бон, — сказал Дэнни, садясь завтракать. — Как это могло случиться? Я был уверен, что ты все проверил.
— Я все проверил, но это было одиннадцать лет назад. Я лично ездил туда. Это обычный магазин, а наверху офисы, сдаваемые в аренду различным действующим компаниям.
Дэнни наподдал ногой газету, лежащую на полу.
— Офисы! Ты читал, что это за офисы? Хлысты, цепи, презервативы и другие такие штучки. Где, черт возьми, Дуан?
— Он все еще в полиции.
Дуан Чодвик был адвокат Дэнни.
Дэнни залпом выпил коктейль. За дверью слышно было, как телохранители сдерживали натиск репортеров и любопытных зевак. Его секретари отвечали на беспрерывные звонки, объясняя ошибку тем, кому нужно было объяснять, — его тестю-сенатору и сторонникам Дэнни из сильных мира сего. В это время в «Сенчури Плаза» готовили номер, где Дэнни будет давать интервью телевидению, и публично отказываться от незаслуженных обвинений.
— Не волнуйся, — нервно произнес Боннер, пытаясь успокоить своего босса. — Никто в мире не поверит, что ты знал о существовании этого притона. Такое и раньше часто случалось — людей винили в том, о чем они и слыхом не слыхивали. Похоже, какой-то идиот решил поживиться. Полиция наверняка найдет владельца магазина, он расколется — и ты чист, как слеза.
— Поскорей бы.
Тут Дэнни увидел Анжелику. Она стояла в дверях, и лицо ее имело обычное страдальческое выражение. Боже, как она ему надоела! Он лицезреет этот мученический взгляд со времени их первой брачной ночи. Она улыбалась только на людях, поскольку вынуждена была играть роль добропорядочной и любящей жены. Они не спали вместе с того момента, как закончился их медовый месяц, — а это было одиннадцать лет назад. Кэри, их младший сын, был зачат только потому, что Дэнни однажды сильно привязал ее и сделал с ней то, что, по его мнению, она заслуживала.
— Иди к себе в комнату, — зарычал он. — Тебя это не касается.
Анжелика, словно привидение, удалилась в свою роскошную спальню, где все это время читала или плела кружева. Исключение составляли моменты, когда нужно было разыгрывать семейную идиллию на публике.
Где-то после шести часов Дэнни сделал заявление о своей непричастности и невиновности. Он непрозрачно намекнул на то, что кому-то выгодно оклеветать его, но он прощает этого человека, как простил бы его Бог, Он выглядел такой жертвой, что общественная симпатия резко перекочевала на его сторону. На следующий день Дэнни опять был на высоте популярности и позволил себе посмеяться над всей этой историей за обедом, поедая бифштекс и всякие сладости.
А затем в отель явился лейтенант О’Мэллей, и Дэнни вынужден был его принять. Этот парень был не просто лейтенант — он был детектив, и его сопровождал еще один детектив в чине сержанта.
Лейтенант явно неловко себя чувствовал. Он долго извинялся за то, что потревожил его преподобие, и заверил, что не займет у Дэнни много времени. Это лишь формальность, повторял он, и все, кто каким-то образом, хоть косвенно, связаны с делом о тайном притоне над магазином Фанелли, должны быть опрошены.
— Поверьте мне, сэр, — лейтенант сел на стул, — я обсуждал этот вопрос с моим начальством. Целый день мы решали, беспокоить вас или нет по этому поводу. В результате, учитывая нашу находку, пришли к выводу, что у нас нет другого выхода. — Он закашлялся.
Дэнни молча смотрел на О’Мэллея. Последний совсем не был похож на детектива. Во-первых, он. был слишком мелкий. Во-вторых, слишком хорошо одет. Он производил впечатление чрезвычайно аккуратного человека — воротничок рубашки был безукоризненно чист и выглажен, волосы тщательно зачесаны назад, руки ухожены. Даже маленький блокнот, который он вынул из кармана, казался чересчур опрятным, и Дэнни видел, как он что-то записывал туда четким и убористым почерком.
— Когда мы осматривали помещение наверху, — начал снова О’Мэллей, отводя взгляд, — мы обнаружили что-то очень похожее на штаб-квартиру — комнату с письменным столом, телефонами и встроенным сейфом с приличной суммой денег в нем. Мы не нашли никаких документов, которые дали бы нам ключ к разгадке того, кто работал в этом заведении и кто его посещал, но нам попалось одно письмо. — О’Мэллей поднял голову и посмотрел Дэнни прямо в глаза. — От вас, сэр.
Дэнни заморгал.
— От меня? Что это за письмо, лейтенант?
— Поздравительное.
— Поздравительное?
— Да, вы поздравляете, — лейтенант заглянул в свой блокнот, — Боба Мэннинга с тем, что он отлично поработал и принес большие доходы. Письмо проверено экспертизой — оно написано вашей рукой, ваше преподобие.
Дэнни нахмурился и сказал:
— Мы рассылали сотни таких писем, лейтенант. Когда мы получаем хорошие новости от предприятий, в которые вкладываем деньги, мы поздравляем их и желаем дальнейших успехов. Это письмо адресовано магазину мужской одежды, а не какому-то дьявольскому заведению над ним.
— Хорошо. — О’Мэллей снова закашлялся. — В конверте была еще и фотография. У меня с собой есть дубль. — О’Мэллей вынул из кармана пиджака фотографию. — Оригинал хранится в полиции. Как видите, на этом снимке вы.
Дэнни не нашелся, что ответить. Он увидел себя на фоне пляжа и пальм с полуодетой красоткой на коленях. Голова его дернулась.
— Позовите Дуана! Быстро!
Спустя десять минут адвокат Дэнни Маккея уверял детектива, что фотография — подделка и что того, кто попытается передать ее прессе, ждет суровая кара.
— Кто бы мог это сделать, сэр? — спросил О’Мэллей. Дэнни с трудом сдерживал себя.
— Понимаете, лейтенант… — На его лице появилась страдальческая улыбка мученика. — Трудно в это поверить, но у меня есть враги. На каждого Божьего человека находится сатана и его слуги. Кто бы ни совершил этот бесчестный поступок, я буду молиться о спасении его души. Потому что ему грозит страшное наказание — вечно гореть в аду.
— Лейтенант, — включился Дуан, — а кто такой Боб Мэннинг? У полиции есть какие-нибудь сведения?
— Мы его еще не нашли, но дом его под наблюдением, мистер Чодвик. Мы беседуем со всеми, кто может что-либо знать о его местонахождении. Мы расспросили продавцов магазина, но они в один голос заявляют, что ничего не знали о том, что творится над ними, и что имя Боба Мэннинга им не знакомо. Вы, пожалуйста, будьте покойны — мы узнаем, кто стоит за всем этим.
На прощанье О’Мэллей сказал:
— Я хочу, чтобы вы знали, господин Маккей. Мы с женой голосовали за вас и отдадим наши голоса на выборах в ноябре.
— Да благословит вас Господь, лейтенант. — Дэнни был величествен. Как только за детективом и его молчаливым помощником захлопнулась дверь, Дэнни резко развернулся к Дуану и завопил:
— Голову оторву тому, кто все это подстроил!
