— Так, значит, вы два года жили за границей? — первым делом спрашивает он.
— Да, около того, — отвечаю я, стараясь не ерзать.
— Симпатичный загар.
Он быстро просматривает мое резюме, которое напечатала для меня Ники, потом смотрит на мои ноги, опять в резюме, на мою грудь, опять в резюме и наконец на мое лицо.
— Вообще-то я искал кого-нибудь поопытнее.
Ну вот. опять. До свидания, простите за беспокойство. Я нашариваю сумку и начинаю вставать.
— Понятно, спасибо, что уделили мне время.
— Но думаю, что мы могли бы достичь соглашения…
Я снова ставлю сумку на пол.
— Вы хотите сказать, что могли бы помочь мне с вопросами, в которых я недостаточно разбираюсь? — быстро спрашиваю я, пока он молча возвращается к созерцанию моей юбки.
— Что-то в этом роде, — он улыбается. Но по- прежнему не смотрит мне в глаза.
— Да-а-а-а? — подбадриваю его я.
— Аннабел, вы очень привлекательная девушка, говорит он, по-прежнему обращаясь к моему лифчику от «Маркс и Спенсер».
Все это мне не очень нравится.
— Посетителям нравятся приятные лица. Вы будете стимулировать бизнес, а что хорошо для бизнеса, хорошо для меня.
Кажется, я получила работу. Правда, благодаря глубине моего декольте, а не моих познаний, но какого черта? Тот, кто просит, не имеет права привередничать. Пусть только даст мне шанс, а там уж я поражу его своими деловыми качествами.
Если у тебя нет ни жилья, ни денег, а из одежды — только выцветшие обноски, в которых еще можно было пить пиво на Байрон-Бэй, но уж никак не потягивать вино в Найтсбридже, а ведь Лондон — столица европейской моды, так вот, в такой ситуации не до церемоний. Невозможно больше мириться с тем. что «Харви-Никс» для меня так же недосягаем, как горшочек с золотом на конце радуги. а походы по магазинам я предпринимаю только для расширения кругозора. Пусть Найджел Палмер — скользкий, сексуально озабоченный мешок с дерьмом, но в данный момент он мой пропуск в рай, полный оплаченных чеков, ресторанов, культурных мероприятий, модной одежды — всего, что делает жизнь в Лондоне такой прекрасной.
А управляться со скользкими, сексуально озабоченными мешками с дерьмом я умею.
Я сделала глубокий вдох, мысленно попросила прощения у моих благородных предков и вместо пинка под зад наградила моего работодателя ослепительной улыбкой.
— Значит, вы решили взять меня?
Он улыбнулся в ответ, живо напомнив мне одного аллигатора, с которым я познакомилась, путешествуя по Скалистым горам.
— Да, я решил взять вас, — отозвался он, сделав ударение на последних словах. — Думаю, мы сработаемся, Аннабел. Если будешь паинькой, я тебя не обижу.
Мне вдруг захотелось вернуться к аллигаторам, за Скалистые горы.
— Прошу прощения?
— Ты почешешь спинку мне, а я — тебе, — продолжил он. выразительно пошевелив бровями.
Мне не нравится, когда мужчины шевелят на меня бровями. Я всегда подозревала, что брови особей мужского пола каким-то образом связаны с их паховой областью, это, как бы лучше выразиться, филиал лобковых волос, и вслед за шевелением бровей начинает шевелиться… в общем, вы меня поняли.
И чесать Найджелу спинку мне тоже не хотелось.
С намеками пора заканчивать. В моем арсенале достаточно тонких, изящных острот, при помощи которых можно прервать нежелательное знакомство, но, судя по всему, Найджела остановит только тяжелая артиллерия. Я вдруг совершенно четко поняла, что не хочу провести лето за стойкой пять на двадцать футов, отбивая бесконечные атаки Найджела; никакие походы по магазинам не стоят этого.
Я резко отодвинула стул — ножки заскрежетали по паркету, словно кто-то провел ногтями по стеклу, — и рука Найджела вместо моего колена схватила воздух.
— Большое спасибо за предложение. — Я взяла сумку и направилась к выходу. — Но я лучше наймусь чесать зад красножопому бабуину.
На обратном пути Арнольд решил развеселить меня на свой манер и заглох посреди оживленного перекрестка. За мной выстроилась длинная очередь автотранспортных средств, и последующие пять минут, самые длинные пять минут в моей жизни, я выслушивала разнообразные пожелания их нетерпеливых владельцев. Наконец надо мной сжалились какие-то спортсмены-любители и унесли нас с Арнольдом с дороги.
Стоило нам оказаться в тихом узком переулке, в стороне от магистрали, как Арнольд решил вернуться к жизни. Клянусь, я даже не прикасалась к ключу в замке зажигания, мотор заурчал по собственному почину, спокойно позволив мне развернуться в восемь приемов и вновь влиться в бушующий поток вечернего движения. Как только мы оказались в самом пекле часа пик, в утробе у Арнольда что-то забурчало, он разразился демоническим смехом и скоропостижно скончался.
В лифте я наконец сняла туфли, тисками сжимавшие мои бедные натертые ножки. Красота требует жертв. Пока жертвой красоты стали только мои мизинцы, которые онемели до такой степени, что можно было подумать, я их потеряла. Я живо представила, как они сидят бок о бок с протезами, драными калошами и запакованными в пластик ампутированными конечностями в «столе находок».
В гостиной Ник пила кофе с девушкой из соседней квартиры. Они с интересом уставились на то, как я вползаю в двери.
— Как прошло?
Ники не понадобился ответ, мой вид говорил сам за себя. Я бросила туфли на диван и тяжело рухнула рядом.
— Все настолько хорошо? — Она аккуратно убрала туфли, прежде чем предложить мне чашку кофе. — Впрочем, не имеет значения, мы уже решили проблему твоей… э-э-э… занятости. Ты ведь помнишь Люси из восьмой квартиры?
Прекрасная девушка восточного типа улыбнулась мне.
За то короткое время, что я прожила здесь, я узнала Люси достаточно для того, чтобы здороваться с ней всякий раз, когда мы встречались на
площадке, и начать завидовать ее модному гардеробу и восемнадцати парам туфель от Маноло Бланик — да, я завистливо отмечала каждую пару, — ее длинным черным волосам, огромным карим глазам, точеным скулам и полным розовым губам. Она была неотразимо хороша.
— У Люси для тебя предложение, — сказала Ники, не глядя мне в глаза.
Если это предложение похоже на сегодняшнее, я ничего не хочу о нем знать. С другой стороны, Люси гораздо лучше выглядит и гораздо лучше воспитана, чем Найджел. Не подумайте, что меня начали в известном смысле привлекать женщины — хотя, учитывая, что за мужчины мне в последнее время встречались, это было бы вполне простительно.
Люси с улыбкой взглянула на меня.
— Никола рассказала мне, как ты ей помогла, Аннабел.
— Имеется в виду, с Ричардом, — пояснила Ник, закашлявшись в очередной попытке прикурить «Мальборо Лайтс».
Имя «Ричард» превратилось для нас в ругательство, которое произносилось с такой же интонацией, как «ублюдок».
— Для этого и существуют друзья. — Я приняла из рук Ники элегантную кофейную чашечку и обнаружила в ней большую порцию водки.
Возникла пауза, пока Ники вновь наполняла чашку Люси. Она пригубила свой кофе и взглянула на меня поверх фарфорового ободка.
— Ты знаешь моего мужа, Гордона?
— Не очень, — ответила я, удивленная вопросом. — Я видела его пару раз, но мы ни разу не заговаривали друг с другом.
