Через несколько дней, вечером, они опять пили водку – Доналд начал уже привыкать к ней, – запивая «колеса» и врубив на полную громкость одну из записей Маккернана на старом раздолбанном кассетнике, того самого певца, которого он так обожал, того, с полиомиелитом – или это была автомобильная авария, где он повредил себе ногу? – Доналд таких подробностей никогда не помнил. Ну, в общем, этого… Маккернан подпевал во всю глотку, потом вдруг замолк и вытащил свой бумажник из кармана джинсов, открыл его и извлек потрепанную и потрескавшуюся фотографию, сделанную «Полароидом», поглядел на нее с ухмылкой, прежде чем показать Доналду.
– Погляди-ка. Что скажешь?
Лицо на фото смазано – женщина лежит, опершись спиной о кресло, голая, с запястья свешивается кусок веревки, на внутренней стороне бедер вроде бы кровь. На полу, рядом с ее ногой, старая кочерга – или это какой-то инструмент?
– Ну, что скажешь?
Не в силах, совершенно не в силах оторвать взгляд от фотографии, Доналд не знал, что он должен сказать.
– Это Мишель, – сообщил Маккернан. – Отличная девка! Тебе бы она понравилась. Тихая, спокойная. – Он улыбался. – Пожила у меня немного в прошлом году.
Вытащив из кармана зажигалку, высек огонь.
– Нет смысла теперь ее с собой таскать. Мы ж можем и получше что-нибудь придумать, а? Ты и я.
Держа фото за уголок, он наблюдал, как оно свертывается и горит, потом уронил его и продолжал смотреть, пока оно не превратилось в пепел.
– Ты и я, Шейн! – Смеясь, он поднял бутылку, как бы произнося тост, поднес ко рту и глотнул. – Ты и я, чтоб мне сдохнуть!
8
В отличие от Элдера, который – в силу самых разных причин (некоторые он и сам вряд ли когда- нибудь вполне осознавал) – плюнул на свою работу почти сразу, как только выслужил тридцать лет стажа, Дон Гайзли проработал на десять лет дольше, но в итоге и ему это осточертело, и он предпочел тишину и спокойствие сельской местности, деревушку к западу от Кливленд-Хиллс и национальный парк Норт-Йорк- Мурс, где он со своей женой Эстер стал работать в маленьком почтовом отделении, совмещенном с магазинчиком товаров повседневного спроса.
Влажность была на удивление высокой: апрель, переходящий в май, – и у Элдера рубашка прилипла к спине.
– Потеешь, старина, – заметил Гайзли, пожимая Элдеру руку.
В свободной клетчатой рубашке и темных бесформенных штанах, с седыми, почти белыми, волосами, падавшими на глаза, Гайзли перебирал остатки лука, выбрасывая луковицы, которые казались ему слишком мягкими или иным образом подавали признаки разложения.
– Проходи сюда. Может, нам повезет и Эстер угостит нас чаем. – Последнее было произнесено погромче и явно предназначалось его жене, которая стояла за небольшим почтовым прилавком в дальнем углу магазинчика и обсуждала с какой-то постоянной покупательницей проблемы хирургического удаления матки.
В маленькой оранжерее, которая была пристроена к задней части дома, напротив открытой двери стояли два плетеных кресла с мягкими подушками. Отсюда открывался вид на широкий сад, неровными уступами спускавшийся к узкому ручью. Дальний конец сада был отведен под овощи – в основном огурцы в парниках; остальное пространство – там, где его не превратили в лужайку, – было засажено розами, георгинами и разноцветным душистым горошком.
– Здорово! – восхитился Элдер. – И вид, и сад, и все остальное.
– Нравится, значит, не так ли? Такая вот жизнь, а?
– Ну, может, и нет, – улыбнулся Элдер.
– Ага. Встаю в пять, разбираю газеты. Не говоря уж о разноске их, проклятых, хотя это должна делать жена. А что до сада, то вот что я тебе скажу: эта возня отлично помогает от болей в спине.
Гайзли достал трубку из кармана пиджака, кисет с табаком – из другого.
– Ты в Корнуолле осел, так ведь? Почему именно там?
– Да там совсем неплохо.
– Далековато от всех родных и близких.
– Поначалу именно это и было нужно.
– А теперь?
– Не знаю, – поколебавшись, ответил Элдер.
– Ты все еще женат?
– Да, но только формально.
– Значит, вы так и не развелись?
– Да это вроде как не имело особого смысла.
– Окончательный разрыв – некоторые думают, что это необходимо. Если, конечно, не считаешь, что с этим еще не покончено навсегда.
Элдер пошаркал ногой.
– А дети у вас есть? – продолжал Гайзли.
– Одна дочь. Кэтрин. Шестнадцати лет.
Гайзли начал набивать трубку, уминая табак большим пальцем, потом чиркнул спичкой.
– А наши уже давно разлетелись. Старший сын в Австралии, там устроился. Женился, двое детей у них. Второй пошел по моим стопам, служит в Лондоне. Скотленд-Ярд, отдел по борьбе с мошенничеством. Приезжает иногда в гости. – Гайзли вынул трубку изо рта и засмеялся. – Послушаешь его, так можно подумать, что я сущий динозавр! Вот я и говорю ему: ну чем ты занимаешься? Это же преступления «белых воротничков»! Они ж там сплошь и рядом встречаются, в этих финансовых конторах Сити, где делают большие деньги!
– А дочь? У тебя ведь и дочь была, насколько я помню.
– Вышла замуж за одного азиата. Он оптовой торговлей занимается. У него крупная фирма в Брадфорде. – Он изучил свою трубку и снова чиркнул спичкой. – Эстер иногда ездит туда проведать их.
Элдер молчал. А через минуту жена Гайзли вышла из дома с подносом в руках – чайник, чашки, сырные крекеры. Ее рука, когда Элдер пожимал ее, оказалась маленькой, но сильной и жесткой от мозолей, и, что бы там ее муж ни утверждал, Элдер мог бы поспорить на хорошие деньги, что по крайней мере половину работ по саду делает она.
Обмен несколькими любезностями, и она пошла назад в дом – сидеть в магазинчике.
Гайзли кивком указал Элдеру на чайник – разливай, мол.
– Ну, – сказал он после первого глотка, – ты сюда явился вовсе не с визитом вежливости, и я сильно сомневаюсь, чтобы тебя занимали социальные проблемы пенсионеров, так что давай рассказывай, зачем пожаловал.
– Дело Сьюзен Блэклок.
– Ага. Можно было догадаться. Сидит как заноза. Пока не вытащишь.
Он еще отпил чаю и уставился куда-то в пространство.
– Сейчас, оглядываясь назад, что ты обо всем этом думаешь? – спросил Элдер.
– То же, что думал через сорок восемь часов после того, как она пропала. Она мертва. Какой-то мерзавец убил ее. Удивляет только, что тело так и не нашли. Ну да ладно. Надежда всегда остается, если именно это тебя интересует.
– Не знаю, – честно признался Элдер.
– Помнишь дело в Глостере, Фреда и Розмари Уэст? Они там все выкапывали эти тела, посылали на экспертизу, сравнивали зубные карты и прочее? Я почти ожидал, что среди них обнаружат Сьюзен. Она
