Призрак автора

— и вовремя, поскольку мать уже направлялась ко мне, — я вручил ей остальную почту.

«Международный клуб друзей по переписке» — значилось на конверте. Далее шел адрес отправителя: почтовый ящик 294, Маунт-Плезант, Лондон. Авиа. Внутри было письмо, тоже напечатанное на машинке. Оно начиналось с обращения: «Дорогой Джерард». Меня спрашивали, не желаю ли я приобрести друга по переписке, и если да, то кого предпочтительнее — девочку или мальчика. От меня требовалось лишь отправить ответ в прилагаемом конверте секретарю клуба, мисс Джульетте Саммерз, и рассказать немного о себе — тогда ей будет легче подыскать мне хорошего друга.

Я мог заранее предсказать реакцию матери. Но письмо мисс Джульетты Саммерз было таким теплым и дружеским, что в итоге я накатал ей ответ на нескольких страницах — даже рассказал про Стейплфилд — и попросил найти мне подружку по переписке. Все это я проделал на одном дыхании, зная, что не должен давать себе времени на раздумья, и только на обратном пути с почты до меня дошло, что ответ, скорее всего, попадет в руки матери.

Совершенно очевидно, что, вернувшись из ненавистной школы в следующую пятницу, я застал мать в холле с конвертом в руке. Ноздри ее были подозрительно напряжены.

— Тебе письмо, Джерард, — с упреком в голосе произнесла она. — Вскрыть его для тебя?

— Нет. Я могу его взять, мама?

Вообще-то мне полагалось бы сказать: «Нет, спасибо, мама» или на худой конец: «Ну, пожалуйста, мама, можно мне его взять?» Слово «мамочка» она ненавидела и запрещала его употреблять. Но сегодня мать не стала выговаривать мне за грубость — она просто стояла, переводя взгляд с меня на конверт и обратно.

И в этот момент я впервые в жизни осознал, что правда на моей стороне.

— Пожалуйста, я могу взять свое письмо, мама? — повторил я.

Медленно, неохотно она протянула его мне. «Международный клуб друзей по переписке» — увидел я знакомую надпись. Конверт был слегка помят.

— Спасибо, мама, — сказал я, удаляясь в свою комнату.

Но мать не собиралась отступать.

— Джерард, ты давал кому-нибудь наш адрес?

— Нет, мама.

— Тогда почему они прислали его сюда?

Я хотел было ответить, что это мне неизвестно, когда вдруг понял, к чему она клонит. То, что я самовольно достал письмо из почтового ящика и ответил на него, не сказав ей ни слова, было в ее глазах подлым, нечестным поступком. Я почувствовал, как ослабевает во мне уверенность в собственной правоте.

— Я… я увидел объявление на доске в школе, — начал импровизировать я. — Ну, насчет друзей по переписке.

— А госпожа Бротон разрешила тебе написать туда?

— Нет, мама, я просто… захотел переписываться с кем-нибудь.

— Выходит, ты все-таки дал им наш адрес.

— Думаю, да, — пробормотал я, выбирая, как мне казалось, из двух зол меньшее.

— Ты не имел права этого делать. Без моего разрешения. А где ты взял почтовую марку?

— Купил на свои карманные.

— Понятно… Джерард, — произнесла она тоном, не терпящим возражений, — я хочу, чтобы ты показал мне письмо.

Я боялся, что если сделаю это, то больше письма не увижу.

— Мама, ты ведь всегда говорила, что письма — это глубоко личное… Почему мне нельзя прочитать письмо, которое адресовано мне? — Мой голос сорвался на визг.

Она густо покраснела, гневно взглянула на меня и, развернувшись, пошла прочь.

Письмо было напечатано на машинке, однако отправителем была не мисс Саммерз.

Дорогой Джерард!

Надеюсь, ты не будешь в обиде, но мисс Саммерз переправила мне твое письмо (от нее приходит и много других писем, просто твое мне больше всего понравилось), и, признаюсь, именно с таким человеком я хотела бы переписываться. Поэтому я попросила у мисс Саммерз разрешения написать тебе напрямую. Конечно, ты можешь не отвечать мне, если не захочешь!

Меня зовут Алиса Джесселл, в марте мне исполнится четырнадцать лет, и я, как и ты, единственный ребенок в семье, если только не считать, что мои родители погибли: мы вместе попали в автокатастрофу. Может, не стоило бы это писать вот так сразу, но я хочу закрыть эту тему. Если вдруг тебе не захочется читать дальше, я не обижусь, тем более что я не ищу жалости и сострадания, мне просто хочется иметь друга. Итак, как я уже сказала, мои родители погибли в автокатастрофе, это случилось три года назад. Я осталась жива, потому что сидела на заднем сиденье, но пострадал мой позвоночник, так что я не могу ходить. Впрочем, с руками у меня все в порядке — а печатаю я потому, что у меня плохой почерк, да и печатаю я быстрее, чем пишу. И поскольку у нас не было родственников, которые могли бы взять меня на попечение, мне пришлось поселиться в доме для инвалидов. Понимаю, «дом для инвалидов» звучит ужасно, и, поверь мне, поначалу это было просто невыносимо. Но сейчас я могу сказать, что это чудесное место в сельской местности, в Суссексе. Мое пребывание здесь оплачено страховой компанией, и со мной занимаются учителя, так что не нужно ходить в школу. У меня красивая комната, из окна видны поля, деревья и все такое.

Ну, вот я и покончила с этим. Я действительно не хочу, чтобы меня жалели, мне нужно, чтобы ты считал меня — если, конечно, у тебя будет желание дружить со мной — нормальным человеком, который хочет нормально общаться. Я не смотрю телевизор и не слушаю поп-музыку, зато очень люблю читать — мне кажется, ты тоже, — и я бы с удовольствием поговорила о книгах со своим сверстником. (Меня окружают замечательные люди, но они гораздо старше меня.) И еще мне хочется дружить, быть частью чьей-то жизни. Что ж, думаю, хватит об этом.

Сейчас у нас на полях лежит снег, но ярко светит солнце, белки прыгают по ветвям огромного дуба, что растет у меня за окном, а три пухленькие птички сидят на подоконнике и так громко щебечут, что заглушают стук клавиш моей машинки! Знаешь, место, где я живу, чем-то напоминает родной дом твоей матери — большой, из красного кирпича, в окружении лесов и полей. Мосон мне представляется ужасно сухим и жарким! Извини, это, наверное, невежливо, я имела в виду, что в Мосоне, конечно, здорово, просто у нас здесь все совсем по-другому.

Пожалуй, на этом я закончу и отдам письмо сестре-хозяйке (она мне как родная тетушка) для передачи его мисс Саммерз. Понимаешь, клуб друзей по переписке — это что-то вроде благотворительной организации, они сами оплачивают почтовые расходы. Так что, если захочешь, можешь писать на адрес мисс Саммерз, а она, пересылая твои письма мне, будет прикладывать купоны для бесплатного ответа — ты их будешь получать от меня, и тебе не придется тратиться на марки. Наши письма останутся конфиденциальными, можешь не сомневаться.

А теперь мне действительно пора остановиться. Пока я не запаниковала и не скомкала это письмо от страха показаться полной идиоткой.

С искренними пожеланиями,

Алиса

P. S. По-моему, Джерард — очень красивое имя.

Я лежал на кровати и перечитывал письмо Алисы снова и снова. Мне она казалась невероятно храброй девчонкой, но при этом я действительно не испытывал к ней жалости. Симпатию — да, и хотя мысль о сироте, прикованной к инвалидной коляске, навевала ужас, ее письмо вызвало у меня такое чувство, будто я, продрогший от ледяного холода, впервые отогрелся у огня.

«Читать чужие письма — страшный грех». Но ведь это не остановило меня от новой попытки вскрыть ящик в туалетном столике матери. Я огляделся по сторонам в поисках тайника, где можно было бы спрятать