В коридоре стало жарко, огни потухли. Лорен почувствовала головокружение и упала.
Бриджет провела все утро и добрую половину дня в постели. Рэндалл думал, что она плохо чувствует себя из-за химиотерапии. Он предложил остаться дома и не ехать в офис, но Бриджет отказалась, сказав, что Эйми поможет, если ей что-нибудь понадобится, кроме того, сегодня четверг, а значит, придет Лоррейн.
В два часа она все еще смотрела в потолок, раздумывая, что делать дальше. Рэндалл был таким милым прошлой ночью, так волновался из-за ее рака, так снисходителен к ней за то, что она ничего ему не сказала.
Нет, это не из-за химиотерапии она чувствовала себя плохо, это из-за токсинов вины.
Неожиданно в дверь тихо постучали.
– Бриджет? Ты спишь? Это Дана.
Дана. О mon dieu, разве можно вообразить друга лучше?
– Entrez, s'il vouz plait,[43] – ответила Бриджет. – Прошу, прошу, входи. – Она взяла себя в руки, откинулась на белое, обшитое шелком изголовье, затем взбила подушки, которые лежали рядом, словно закрываясь ими.
– Бриджет, – сказала Дана, войдя. – Ты в порядке? Лоррейн сказала, что я могу подняться.
– Oui, oui, я в порядке. Правда. Но дни в последнее время какие-то тяжелые, да?
Дана села на будуарное кресло рядом с кроватью.
– Да уж, тяжелые. Тебя не тошнит от химии?
Бриджет покачала головой:
– Нет, я только устала. Ты поэтому пришла? Чтобы справиться о моем здоровье?
– Да, отчасти.
Именно это «отчасти» заставило Бриджет напрячься в ожидании того, что последует за этими словами.
– Это и еще кое-какие новости.
– Хорошие новости, я надеюсь? Для разнообразия.
Дана пожала плечами:
– Хорошие для Китти. Из лаборатории пришел баллистический отчет. Винсента убили не из ее оружия.
Бриджет даже села прямее.
– Chouette![44] Она его не убивала!
– Очевидно, нет. Полиция снимает обвинения. Она получит деньги по страховке.
– Два миллиона долларов. Нравится это ее детям или нет.
– Для ее матери, – сказала Дана, а затем стала рассказывать ей про миссис Долтон, и про дом престарелых, и про рояль.
– Может, дети Китти станут мягче к ней относиться. Или, может, она переедет в Покипси.
– Ну, еще не все закончилось. Я надеялась, мы сможем найти ей другого адвоката, такого, который сможет узнать, кто действительно убил Винсента.
– О! – ответила Бриджет. – Mon dieu. Если меня от чего и тошнит, так от того, что приходится это слушать.
В комнате повисла тишина, стало некомфортно, по крайней мере Бриджет.
– Бриджет? – спросила Дана. – Тебе что-нибудь об этом известно?
Она моргнула.
– Excuxez-moi?[45]
– Только прошу тебя, – сказала Дана, – не расстраивайся. Но ты ничего не скрываешь? По-моему, ты не хотела, чтобы я говорила полиции про твою поездку в гостиницу. И ты солгала им, когда они допрашивали тебя в первый раз… и ты звонила Томасу, просила его соврать ради тебя…
Бриджет откинула покрывала, схватила халат с изголовья, выпуталась из простыней и резким движением вставила одну руку в рукав халата, который был вывернут наизнанку.
– Mon dieu, – снова произнесла она, – не могу поверить, что ты говоришь мне такие вещи. Допрашиваешь меня, как будто ты из полиции. – Она подвинула будуарный стул и подошла к сиденью у окна, которое выходило на газон, спускавшийся к Гудзону. – После всех этих лет дружбы ты считаешь меня убийцей.
Дана смягчила тон.
– Я не сказала этого, Бриджет. Прошу тебя, я всего лишь пытаюсь тебе помочь. Если ты что-то, не важно что – скрываешь…
– Все, что я скрывала, – это рак! Будь ты на моем месте, ты бы хотела, чтобы об этом трезвонили на всех углах? «У Даны Фултон рак! Совсем как у ее матери!» Тебе бы это понравилось, mon amie?[46] – Бриджет не знала, какое слово – «мать» или «рак» – заставило Дану так побледнеть, и ее тут же захлестнула новая волна вины. – Дана, – быстро сказала она, но подруга поднялась и пошла к двери.
