– Не сейчас, – сказала она и сделала знак распорядителю, чтобы тот открывал двери.
Полилась музыка, задвигались официанты, улыбка каким-то невероятным образом все-таки оказалась на ее пухлых губах; такой улыбкой она овладела, еще когда была девочкой, а ее отец заставлял ее вести себя так, словно ее мать не валялась в кровати пьяная в стельку.
Стоя рядом с ней, Джек копировал ее улыбку. «Здравствуйте, – говорил он друзьям и незнакомцам. – Очень приятно видеть вас». Он прильнул к ее уху и прошептал:
– Тебе не идет сентиментальность, Кэролайн. Об этом мы тоже поговорим позже.
Она не могла сказать, была ли музыка, которую исполняли музыканты, той самой прелюдией, которую выбрала она. Она не знала, находили ли люди свои карточки, правильно ли двигался персонал. Было такое ощущение, что она словно переместилась в иное измерение, где было трудно слышать, говорить, думать.
А вот пришла Иоланда. На ней были розовые бриллианты, которые Винсент купил для нее. И розовое платье по фигуре – такое, которое обтягивало еще маленький, но уже чуть выступающий живот.
– Иоланда, – сказал Джек, потому что Кэролайн молчала. – Ты прекрасно выглядишь сегодня.
Вдова улыбнулась и погладила свой живот.
– Я решила, что пора показать Нью-Фоллс, что у меня будет ребенок от Винсента.
– Замечательно, – сказал Джек, но Кэролайн слушала его вполуха, потому что за Иоландой стояла Элиз – сногсшибательная Элиз, – одетая в бледно-желтое платье, совсем как Кэролайн. Она должна была догадаться, что эта девица придет с Иоландой. Она должна была догадаться, что они попытаются испортить ее вечер.
– Милое платье, – сказала ей Элиз.
– Элиз, – сказал Джек, когда странная парочка подошла к приемной черте, на которой стояли «король» и «королева». – Бог мой, как же ты выросла!
Тогда Кэролайн заприметила Дану со Стивеном и Бриджет с Рэндаллом. Она отошла от Джека и от традиций и пошла сквозь толпу, чтобы поговорить со своими единственными друзьями.
– Они сделали это, чтобы отомстить мне, – прошипела Кэролайн Дане и Бриджет, когда мужчины ушли в бар и дамам представилась возможность побыть наедине. – Чтобы подразнить меня.
– Ты имеешь в виду «нас», – ответила Бриджет. – Очевидно, что Иоланда и Элиз ненавидят всех и вся в Нью-Фоллсе.
– Где они сидят? – спросила Дана.
– С нами. Я решила проявить доброту и разместила Иоланду и ее сопровождающее лицо рядом со мной.
– О нет!
– Mondieu!
– Хуже всего то, что Джек все знает. Пол Тобин приходил к нему. Наверное, Тобин разозлился, что Китти на свободе и ему не удастся провести дело года.
– Это ужасно, – сказала Дана.
– Tres terrible, – отозвалась эхом Бриджет.
– А где Лорен? – спросила Дана.
– Они с Бобом поссорились. Они не придут. О, это все просто ужасает!
Затем драма переместилась ко входу, когда в дверь неожиданно вошла Китти.
Глава 36
На ней было светло-зеленое платье, которое они все уже видели – то ли в прошлом году, то ли в позапрошлом.
– Я надеюсь, можно купить билет у входа? – сказала она, нагло подходя к Кэролайн.
Холод охватил Дану с головы до ног.
– Китти, – ответила Кэролайн, приходя в себя, потому что, в конце концов, она же Кэролайн Мичем. – Не понимаю, зачем ты пришла, но это опрометчиво в любом случае.
– Почему же? Я когда-то жила в Нью-Фоллсе. И я вырастила здесь своих детей, хотя, может, вы и не слышали об этом. И я готова внести большое пожертвование. Я скоро получу два миллиона долларов, если об этом вы тоже не слышали.
– Ки-итти, – сказала Бриджет, и Дана тоже могла бы заговорить, если бы только, глядя на эту женщину, она не видела перед собой доброе лицо Сэма. – Ты же не хочешь причинить всем еще больше неприятностей?
Но Ки-итти только вскинула бровь.
– Я пришла, чтобы всего лишь занять место, которое по праву принадлежит мне в этом Богом забытом городке. – Ее взгляд, которым она окидывала комнату, был отстраненный и мутный. – Но скажите мне: моя преемница тоже здесь?
Дана поняла, что Китти пьяна. Кэролайн держала себя в руках.
– Иоланда забронировала билеты заблаговременно, – сказала она, а потом взяла Китти за локоть. – А теперь я должна настоять, чтобы ты ушла.
– Подожди, – отмахнулась Китти. – Я ее вижу. Какая-то она мелкая по сравнению с той красивой рыжеволосой – ба, да вы только посмотрите! Это же моя дочь. Она, значит, и ее тоже украла.
